Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий

девяносто четвёртом раненый,

      в девяносто шестом – почивший.

      Ах, земля, где всегда не хватало

      нам места под облаками,

      Но которую любим искренне,

      что там ни говорите!

      Ощущаю я зависть тайную,

      видя надгробный камень,

      Где заслуги его записаны

      по-русски и на иврите.

      И когда о последнем старте я

      думаю без опаски

      И стараюсь представить мысленно

      путь недалёкий сей свой,

      Вспоминается мне лейб-гвардии

      фельдфебель Шимон Черкасский,

      Что лежит под опавшими листьями

      на окраине царскосельской.

1993

      Подполковник Трубятчинский

      ^(песня)

      Подполковник Трубятчинский, бывший сосед по каюте,

      С кем делили сухарь и крутые встречали шторма,

      Не качаться нам впредь в корабельном суровом уюте,

      Где скрипят переборки и к небу взлетает корма.

      Опрокинем стакан, чтобы сердце зазря не болело.

      Не кляните судьбу, обо всём не судите сплеча!

      В зазеркалье у вас всё читается справа налево, –

      В иудейской пустыне нашли вы последний причал.

      Подполковник Трубятчинский –

      в прошлом надежда России –

      Он сидит у окна, и в глазах его чёрных – тоска.

      Позади океан, ядовитой пропитанный синью,

      Впереди океан обожжённого солнцем песка.

      Подполковник Трубятчинский, что вам мои утешенья! –

      Где бы не жили мы и какое б не пили вино,

      Мы – один экипаж, все мы жертвы кораблекрушенья,

      Наше старое судно ушло невозвратно на дно.

      Подполковник Трубятчинский, моря солёного житель,

      Как попасть вы смогли в этот город безводный Арад?

      Надевайте погоны, цепляйте медали на китель

      И – равненье на флаг, – наступает последний парад!..

      Возвращение в рай, а скорее – изгнанье из рая,

      Где ночные метели и вышки покинутых зон…

      Подтянувши ремень, обживает он остров Израиль –

      Наших новых времён, наших новых морей Робинзон.

1993

      Провинция

      Насколько мы честно себя ощущаем провидцами?

      Согласно Ключевскому, центр России – провинция.

      Не Питер надутый, не матушка Первопрестольная,

      Откуда лишь смуты и нравы идут непристойные.

      Здесь мысли неспешны, и топкие вёрсты немеряны,

      Фельдъегерь с депешей блуждает, в пространстве затерянный.

      В начальстве изверясь, не примут здесь, семечки лузгая,

      Ни Никона ересь, ни немца одежду кургузую.

      Иные здесь лица, иные заботы и праздники,

      В столице царица, а здесь Пугачёвы да Разины.

      Здесь дали туманны, а люди дотошны и въедливы, –

      Так глубь океана и стынет и греется медленно.

      Столичные взрывы не тронут их быта сутулого, –

      Известно, что рыба гниёт с головы, а не с тулова.

      Истлеет во рву, кто задумал с ней мериться силою,

      Кто, взявши Москву, возомнит, что владеет Россиею.

      Сто раз оплошает,