Целительница. Наталья Бульба

в свое купе и выпьете чего-нибудь горячего и сладкого.

      Его слова оказались весьма своевременными.

      Нет, сделав самое тяжелое, я бы справилась и с объяснением, чем все могло закончиться для этого сорванца, но, видит Заступница, делать этого не хотела. Не мне, семнадцатилетней девчонке, вразумлять их. Пусть уж лучше профессор. Ему точно удастся донести, в чем были не правы.

      Кивнув, что согласна, очистила руки, обрывая связь между собственным даром и пациентом. И, бросив еще один взгляд на малыша – на его щеках появился румянец, пусть еще и робкий, – покинула купе.

      Чай принесли сразу, как только я вернулась в купе. Чай, вазочку с печеньем и тарелку с бутербродами. Отодвинув и то и другое – сразу после лечения есть не рекомендовали, взялась за кружку. Вдохнула аромат…

      «Отпустило» меня резко. Я даже не думала, что можно испугаться так, как испугалась сейчас.

      Нет, теперь, когда рядом профессор, жизнь ребенка была в полной безопасности, но я-то приняла решение помочь до того, как узнала о его присутствии.

      А если бы вдруг…

      Первое желание – бежать!

      Куда?! Зачем?! Все было не важно! Главное, исчезнуть, не встречаться с теми, кто оказался свидетелем случившегося.

      Второе…

      Испытать второе я не успела. Дверь после короткого стука открылась, и на пороге появился человек, о котором только что думала.

      – Люся, ты и теперь видишь то же, что и я? – произнес он, как мне показалось, лукаво.

      – Если ты о душевных терзаниях, явственно написанных на лице юной барышни, то – да, – мягко отозвалась его супруга.

      Тронув профессора за плечо, заставила его отодвинуться и первой вошла в купе. Присела напротив меня. Нас разделял только накрытый белой скатертью столик.

      – Меня зовут Людмила Викторовна.

      – Да, я слышала, – не без труда подняла я на нее взгляд. – Саша… Александра Салтыкова.

      – Ирина Константиновна…

      – Моя троюродная тетя, – заполнила я оставленную для меня паузу. – Мы из уральской линии Салтыковых.

      – Ну, тогда мне все понятно, – лишь теперь войдя в купе, едва ли не удовлетворенно кивнул профессор. Закрыл за собой дверь.

      Салтыковы – обширный род. В каждой семье не меньше шести детей. И так на протяжении нескольких поколений. Затеряться в столь богатом генеалогическом древе несложно, что при разработке моей легенды отец и учел.

      Мужчины в основном занимались лесом и изделиями из дерева. А вот женщины… Нет, не каждая, но через одну точно имели дар целителя.

      У кого-то он был сильнее, у кого-то хватало лишь на мелочи, но учили всех, чтобы не потерять ни крупицы способностей.

      Ирина Константиновна, которую упомянул профессор, одна из самых известных ныне живущих Салтыковых, заведовала лекарским домом в Самаре и преподавала в местной академии.

      Имелся в этой истории еще один нюанс. Девичья фамилия моей мамы – Салтыкова.

      Вот только род был другой. Княжеский.

      – В Москву учиться? –