Лицей 2021. Пятый выпуск. Михаил Бордуновский

часть. Самый высокий и, как мне показалось, самый быстрый из них выбежал на дорогу за тетрадями и поймал их, едва не приземлившись на капот машины. Старик-водитель опустил окно и сказал слово, которое мне нельзя говорить. В ответ они предложили ему замолчать, тоже используя нехорошее слово, и убежали.

      – Вовремя, – обрадовался Крутой Али наглядному примеру. – Видел, как он поймал тетради?

      – Ага.

      – Как бы ты его похвалил?

      – “Молодец”? “Чётко”? “Круто”? – спросил я нерешительно. Я знал, что тут не всё так просто.

      – Если бы ты был лохом, ты бы сказал “молодец”, ещё скажи “хороший мальчик”. Ты должен сказать новое модное выражение: “В натуре ты пушка!” Понял?

      – Какая пушка?

      – Никакая!

      – А где пушка, я не понял?

      – Вот именно, я же сказал, правило 46, прочитай вслух.

      Я опять достал тетрадь и прочитал правило:

      – “Крутой и злой воин может говорить без причины разные слова и не обязан знать смысл этих слов!”

      – Теперь понял?

      – Ага.

      Я зафиксировал полпути до школы ровно на остановке. Я знаю это, потому что считал шаги: семьсот пятьдесят шагов – половина пути, ещё семьсот пятьдесят – и я в школе. Быстрым шагом можно дойти за тринадцать минут тридцать секунд, обычным шагом – примерно за двадцать минут. Кстати, я иду в школу не потому, что я должен ходить в школу. Я сам решаю, что мне делать, и я решил ходить в школу, потому что типа мама мне не разрешает бросить её. Я спрашивал позавчера. Это одна из моих серьёзных проблем: если ты хочешь быть крутым, ты не должен любить ходить в школу. Поэтому я начал придумывать вещи, из-за которых я не люблю школу. Я должен приходить в школу с плохим настроением и уходить с хорошим. “Школа – это тюрьма” – вспомнил я одно из первых правил Крутого Али.

      – Перемены? Я не люблю перемены, – сказал я.

      – Перемена – это хорошо. Это возможность кого-нибудь побить, – ответил Крутой Али. У него на всё есть ответ. Он крутой.

      – Ах да, – я вспомнил, что всё ещё не придумал вещи, которые должны меня сразу злить, чтобы я мог сразу разозлиться и подраться как настоящий воин. Злой воин и даже плохой. Если я буду злиться, то смогу напасть даже на слабых, если они на меня посмотрят не так. Или так. Или вообще посмотрят. Или вообще всё что угодно. – Я не люблю школу за вонючие парты, – вдруг вспомнил я.

      – Почему?

      – Ты же их видел, Крутой Али, они сломанные, разваливаются, краска падает с них, они кривые, на них пишут всякие гадости. Я хочу нормальные парты.

      – Нормальных парт нет ни в одной школе этой ямы, – сказал уверенно он, вероятно, имея в виду Махачкалу. – Ты поменял уже три школы, тебе хотя бы раз попалась нормальная парта?

      – Нет.

      – А ты видел, чтобы у кого-нибудь когда-нибудь при тебе была нормальная парта в любом из классов любой из школ?

      – Нет.

      – Тогда чё ты пристал к партам?

      – Ты видел, что нарисовано у меня под партой?

      – Ты.

      – Что «я»?

      – Под твоей партой нарисовали