Солёный чай. Алла Михайловна Лебедева

высказать все в лицо наглой девице. Руки так и чесались: выкинуть ее за дверь, вместе с ее голубенькой сумкой, с которой она приперлась к нам. С трудом, успокоилась, взяла себя в руки. Разве можно спорить с глубоко беременной женщиной, надо промолчать. Это у нее, от гормональной бури. Вот родит, уйдет в заботы о ребенке и станет мудрее. С каждым днем, Марина становилась все более недовольной и сердилась на каждое неосторожное слово или жест, показавшийся ей оскорбительным. – Мне здесь не рады! Отвези меня к маме! Хочу к маме!– слышала я каждый вечер, когда тихонько лежала в своей спальне. Алеша уговаривал, целовал, уговаривал, снова целовал…Он терялся от слез своей любимой жены и был готов на все. Марина это знала. Поменяв свой статус, молодая женщина, стала необыкновенно чувствительной и капризной. У меня создавалось впечатление, что мое присутствие ,само по себе, раздражает мою невестку. Но я не сделала ей ни одного замечания! Я дала себе слово молчать. Приходила с работы, ужинала и уходила в свою комнату. Разбросанные по полу вещи, куча грязного белья в ванной, рядом с машинкой-автоматом,– ужасали меня. Я поднимала вещи, раскладывала их по полкам, развешивала на вешалках, запихивала в стирку и молчала. Старалась, чтобы мои действия не выглядели демонстративными. « Закрой рот, Анна Петровна! Ради внучки! Пожалуйста, закрой рот!» – уговаривала я себя. Врачи подтвердили, что родится девочка. Моя мечта сбывалась: стоит и потерпеть. Зато невестка демонстративно лежала на диване и не смотрела в мою сторону. На столике, рядом с диваном стояла моя, снова моя (!) кружка с именем «Анна», подаренная моими коллегами. Кружка, внутри, была коричневой от заварки , ее стенки были захватаны липкими пальчиками невестки. Марина очень любила сладости , особенно, шоколад. Скомканная фольга и фантики от конфет валялись около дивана. Я купила Марине несколько кружек с различными рисунками и вежливо намекнула, что привыкла пить чай из своей кружки. Так было принято у нас в доме. У каждого была своя любимая кружка. Но Марина , словно, издеваясь над моими привычками, всегда брала ,именно, мою кружку. « Что это? Ведь я ей пять разных кружек купила! – спрашивала я у приятельницы Ольги Павловны, дипломированного семейного психолога. « Девочка скучает. Хочет скандала. Провоцирует тебя, понимаешь? Ты же не знаешь, как происходило в их семье выяснение отношений?» – пояснила Ольга Павловна. « А что мне делать?» – снова вопрошала я. « Терпи, мать! Сразу не выгнала, теперь терпи! Думай, как сбежать! Беги от них, Анька, при первой возможности, если хочешь выжить!» – отвечала психолог, со знанием дела.

      Двадцать девятого марта сын увез жену в роддом. « Не хочу рожать в общей палате! Не люблю, когда на меня смотрят!» – приговаривала Марина, усаживаясь в машину. Это была информация для меня. Я оплатила платную палату, плюнув на долги. Приличная сумма ушла на подарки акушерке и медсестрам. Лишь бы, все хорошо прошло… Сбегала в часовенку, поставила свечку Богородице, помолилась. Такое важное событие в моей жизни. Третье