Голубь над Понтом (сборник). Антонин Ладинский

устроены загородки, завешенные грязными тряпицами, едва прикрывавшими убогие ложа и соломенные тюфяки. Женщина, шевеля бедрами, потягиваясь, лениво шла за своим случайным господином…

      Мы сели за стол, и тотчас к нам подошли блудницы, расхваливая свою пылкость в любви. Старуха, подсчитывавшая медные фоллы, тоже оставила это занятие и поспешила к нам.

      – У меня девочки, каких нет и у калифа в Багдаде, – говорила она, показывая во рту единственный зеленый зуб, – иверийки, персиянки, иудейки, франкские женщины, рабыни из Скифии. Останетесь довольны!

      – Потом, потом, – отмахивался Ксифий, – мы не торопимся. Сначала дай нам самого лучшего вина.

      Он был легкомысленным человеком, глаза у него горели. У молодого итальянца тоже раздувались ноздри. Женщины, оценив молодость и кошелек иностранца, умильно улыбались ему, приглашая удалиться в галерею.

      – Успеешь, – остановил его Ксифий, – лучше выпьем вина, побеседуем.

      Итальянец покорился, выпил залпом кубок вина и поморщился.

      – Что у вас за манера подмешивать в вино вонючую смолу!

      – Это полезно для желудка, – сказал Ксифий.

      – Но отвратительно на вкус.

      – Да, – вмешался один из итальянских купцов, – сказать откровенно, наше небо не привыкло к таким напиткам.

      – А рыбный соус! – сказал Бенедетто, полный человек с бритым, как у скопца, лицом, – ваша кухня наполняет зловонием весь город. Как вы можете есть такую гадость? Нас угощали у легатория: баранина в вонючем рыбном соусе с чесноком и луком! Умереть можно от отвращения!

      – Это ничего, – отозвался Ксифий, – но жить у нас действительно скучновато. Хорошо в Италии. Музыка, застольные песни, тут же сидят женщины! Красавица бросает розу с балкона, а молодой человек прижимает ее к устам. А у нас женщины томятся, как в тюрьме, в гинекеях. Скучная жизнь! Чуть что, сейчас плети. За любую вину – ослепление.

      – Смотри, не ослепили бы тебя за такие речи, – предостерег я друга.

      – Плети и у нас бывают, – рассмеялся бритый купец.

      – Может быть, для смердов, а не для благородных людей, – заметил Ксифий.

      Молодой итальянец уже был пьян. Стукнув кулаком по столу, он заявил:

      – Никто не смеет коснуться пальцем благородного воина! Это не то, что у вас. Вам псалмы петь, а не носить меч. Хитростью и лукавством вы поднимаете на свою защиту варваров. Воюете при помощи наемников.

      Ксифий нахмурился.

      – Поражали и мы полчища сарацин, испепеляли русские флоты.

      – Подумаешь, велика честь побеждать греческим огнем варваров, – не унимался Сфорти, – вы попробуйте сразиться с ними в открытом поле! Они вам покажут!

      Ксифий вскочил и с ненавистью посмотрел на латинянина. Разговор превратился в пьяную ссору. Мы и заметить не успели, как вино отуманило наши головы. Ксифий кричал:

      – Не важно, какими способами достигается победа! Оружием или хитроумием логофетов. Важно, для чего проливается кровь. Ромеи проливают ее ради истинной