Твоя по контракту. Айрин Лакс

невозмутимо расстегивал золотые запонки.

      – Оксана! – позвал он. – Принеси мне другую рубашку! – потом обратился ко мне: – О чужих жизнях? Позволь уточнить, с каких пор тебя начали волновать чужие жизни? Ты же свою жизнь едва по кабакам не просрал, но сейчас печешься о чужих жизнях. О чужих жизнях, которых уже нет.

      Ваня швырнул грязную рубашку на пол.

      – Уже нет в живых ни ебливой Милы, ни ее и твоего или не твоего ребенка. Их нет, понимаешь? Но ты истеришь и бесишься на пустом месте. Проснись, брат! Я вытащил тебя из дерьма. Не стоит окунаться в то же болото с головой сразу же по возвращению!

      – Спасибо, Вань. Реально говорю спасибо. Но сейчас я очнулся, понимаешь? Позволь самому решать, что мне делать со своей жизнью, а? Без тебя.

      – Ты опустишь на дно свою жизнь, Арс, – вздохнул брат, принимая свежую рубашку из рук жены. – Без меня тебе не справиться.

      – Я собираюсь опровергнуть это утверждение. Спасибо тебе за все.

      Я вышел на улицу и вызвал такси. Хлопнул себя по карманам – бумажник есть, ключей от автомобиля нет.

      Ухмыльнулся, вспомнив слова брата о том, что за руль он меня не пустит.

      Не много ли ты на себя берешь, Иван?

      Впрочем, с этим я хотел разобраться позднее.

      Сначала я назвал таксисту адрес салона, где обычно делал стрижку. Мастер, узнав меня, передвинул клиентов. Он привел в порядок мою прическу и аккуратно выровнял бородку.

      Взглянув в зеркало после стрижки, я понял, что за последний месяц сильно осунулся. Или просто вернул привычную форму лица. Потому что до этого лицо у меня было припухшее от постоянного пьянства и почти круглосуточного бодрствования.

      Добравшись до своего дома, я удивился тишине. Побывав в гостях у брата с их шумными детьми, я поразился разнице и с раздражением подумал, зачем мне одному такие огромные хоромы? Здесь можно разместить две футбольные команды без стеснения и останется еще немного места для их постоянных фанатов.

      Я переоделся в привычный костюм: угольно-черный. Белая рубашка, массивные часы из белого золота.

      Провел пальцами по ровным линиям и идеальным стежкам – вот бы жизнь выправилась так же, почти мгновенно.

      Потом накинул укороченное пальто и заглянул в гараж.

      Пусто. Ни одной машины. Сукин ты сын, Ваня!

      Я набрал его номер телефона.

      – Эй, братец! Не охренел ли ты? Где мои тачки?

      – Какую из них тебе вернуть? – поинтересовался Ваня. – Вместе с водителем, разумеется.

      – Если речь идет о тотальном контроле, то никакую. Оставь себе. Я уже вечером оседлаю нового коня, – я скинул звонок, злясь, что придется потратить время еще и на это!

      Хлопот полон рот – это про меня, выпущенного на свободу из лечебницы.

* * *

      Первый день был очень насыщенным. В клуб «Orange» я добрался уже вечером.

      Напросился в гости к управляющей. Она узнала меня сразу же, но попыталась сделать вид, что я ей незнаком.

      – Поздно, – улыбнулся я, прочитав имя на бейджике. – Тамара Васильевна. Вы в курсе, кто я. Думаю, вы догадываетесь,