Аквариус. Екатерина Ёлгина

надо сказать.

      – Это такой рыжий, толстый, с банкой?

      – Он самый. Ты знаешь его?

      – Несколько месяцев там висит, бедолага. Раньше он на билбордах красовался, в центре города, но, видать, рекламная кампания подошла к концу, и его сместили «под землю».

      – Да уж, не позавидуешь такой жизни. А что будет с ним потом?

      – Когда?

      – Ну, когда его вообще решат… снять со стены. Что происходит с ними, когда плакаты убирают?

      Ромашка поджала тонкие губы, опустила взгляд в пол и долго молчала. Сначала показалось, что она просто не знает, но судя по её напрягшемуся лбу, она усиленно думала, как правильно построить фразу для объяснения. Наконец, она решилась. Говор был тихим и невнятным поначалу, пришлось прислушиваться, к тому же общая темнота комнаты действовала несколько пугающе вкупе с ее шепотом.

      – Знаешь, не всем дано родиться дважды. Они же не понимают, что творят, что исправляют тысячи душ, перекраивая их на новый лад, а потом запросто выкидывают баннеры в мусорку… реклама стала частью нашей жизни, она прочно пустила корни в сознании и прорастает там с каждым годом, крепчает. Но пусть так, мы привыкли к персонажам и воспринимаем их образы как реальность – особенно, люди «с туманом на глазах». Но все материалы, интеллектуальные продукты дорого стоят, фирмы используют старые образы и идеи, создавая тем самым монстров для реальности…

      Ромашка не смотрела на меня, ее взгляд блуждал по тесной комнатке.

      – Подожди, подожди, ты сейчас говорила о рекламе? На щитах, в городе? Я что-то не совсем понимаю. Ты хочешь сказать, что персонажи с рекламных плакатов не… не умирают?

      Ромашка покачала головой.

      – Чаще всего – нет. Ты не замечала, что на плакатах иногда отображается контур поверх образа?

      – Ну да, замечала, но это же просто декоративный графический эффект или косяк в работе дизайнера.

      – Нет. Люди их не видят, эти контуры. Им слишком некогда и нет места в мозгу для каких-то там контуров. Это наложение облика на облик, и порой таких наложений может быть до тысячи. Только представь, сколько раз заурядный менеджер или дизайнер обращает персонажа в другого, добавляя или убирая детали, меняя характер или внешность полностью. Это они думают, что создали новую «звезду» для продаж. Но это всегда одно и то же существо с расчленением сознания, облика и судьбы.

      Я растерялась. Услышанное повергло меня в уныние. Рыжий нахальный кот с плаката в метро теперь казался самым несчастным существом на свете. Может, он даже не знает, что его ждет в будущем. Наверное, мой взгляд выражал возникшие чувства, и Ромашка похлопала меня по плечу.

      – А ты думала, в реальности все идеально? Нет смысла переживать из-за этого, так уж устроен мир. Смотри, снимки уже готовы.

      Ни о каких фотографиях я говорить не хотела. Я уже осознала, что Проход невозможно заснять – это и правда было бы слишком просто, и в конце концов люди однажды увидели его. И началась бы паника. Массовая. Мировая. Абсолютная. Мысли возвращались к тысячам увиденных мною плакатов на протяжении всей жизни – раньше я вообще не замечала