Малахольный экстрасенс. Анатолий Дроздов

блеск, красота! – оценил я. – Есть хочу.

      – Извини, не приготовила, – развела она руками. – Не успела – в магазин поехала. Дефицит выбрасывают с утра.

      Мысленно выругавшись, я прошел в кухню. Сука, будто в общежитии живу! В холодильнике нашлась вареная колбаса, в морозильнике – пельмени. Больше ничего – борщ с гуляшом доели вчера. Значит – пельмени. Я налил в кастрюлю воды и поставил на плиту.

      Галя заглянула в кухню, когда вода закипела.

      – На меня тоже вари! – потребовала, увидев на столе пачку пельменей. – Проголодалась.

      Я молча высыпал содержимое пачки в кипяток, помешал ложкой. Теперь подождать, пока всплывут.

      – Где был? – поинтересовалась жена, присаживаясь на табурет.

      – У пациента.

      – Заплатили?

      – Да.

      – Сколько?

      – Все мои.

      – Ты с чего так, Мурашка? – насупилась она.

      – С того! – я швырнул ложку на стол. – Прихожу домой с работы, а пожрать нечего, хотя у жены выходной. Она, видишь ли, побежала дефицит ловить. Про то, что муж придет голодный, не подумала.

      – Я ведь извинилась!

      – Извинения в тарелку не нальешь. А теперь скажи: на хрен мне такая жена?!

      – Ты! Ты…

      Глаза Гали налились слезами. Она вскочила и выбежала из кухни. Ну, и вали! Я спокойно доварил пельмени, слил бульон в раковину, положил в тарелку ломоть сливочного масла и навалил сверху исходящих паром мясных изделий. Поставив на горячую конфорку чайник, сел к столу. Ел, не чувствуя вкуса. Да какой он у фабричных пельменей? Это не еда – корм. «Фуд», как говорят американцы.

      Галя появилась, когда я допивал чай. С независимым видом пересыпала в тарелку оставшиеся пельмени и, взяв вилку, присела к столу. Я допил чай и закурил. В прежней жизни мне этого не позволяли – выгоняли на лоджию. Но сейчас было плевать. Пусть только вякнет! Галя, видно, сообразила – дернула плечом, но промолчала. Я курил, пуская дым к потолку, и смотрел, как она ест.

      Сигарета догорела. Я затушил бычок в пепельнице и встал.

      – Миша…

      – Что?

      – Я больше не буду.

      У меня глаза полезли на лоб. В прошлой жизни в подобной ситуации со мной перестали бы разговаривать, на неделю отлучив от тела.

      – Сглупила, – торопливо сказала жена. – Ты вчера денег дал, я подумала: скорей что-нибудь купить. Цены растут, везде очереди.

      И, естественно, купила себе кофту. То, что у мужа единственный костюм, да и тот ношеный, на ум не пришло. Ну, а что сделаешь? Галю мне не перевоспитать.

      – Сколько стоит кофточка? – спросил я.

      – Сто двадцать рублей.

      Месячная зарплата Тамары. Потому жена и ухватила – для советского человека дороговато. Не у каждого в кошельке окажется нужная сумма. Да и тратить их на кофту… 120 рублей стоят импортные женские сапоги, причем, отличного качества.

      – Денег дашь? – спросила жена.

      Ожидаемо.

      – У тебя осталось сто восемьдесят рублей.

      – Пятьдесят, – вздохнула она. – Я еще кой-чего прикупила.