Время Волка. Юлия Волкодав

воспитывавшиеся без отцов матерями и бабушками, тоже все силы отдававшими фронту, были особенно жестокими и не прощали малейших слабостей. Как только дворовая ребятня узнала, что Лёнчик из третьего дома заикается, она тут же исключила его из своей компании. А какой в нём толк? И так был хлюпиком, а теперь ещё и не поговоришь. Он хочет что-нибудь сказать и застревает на первом слове, пока крикнет «гол», ребята ещё два забьют. Поначалу он пытался отстаивать свои интересы кулаками. Когда кто-нибудь начинал дразнить, кидался на обидчика, но его легко, смеясь отшвыривали, и становилось ещё хуже.

      Вскоре бабушка стала замечать, что Лёня всё чаще играет один, а то и вообще не идёт во двор, предпочитая сидеть дома и разглядывать картинки в книжках. Тогда Серафима Ивановна стала постоянно брать его с собой на работу, в госпиталь. Поручала какой-нибудь медсестре, и Лёня целыми днями слонялся за своей очередной нянькой по палатам, ожидая, пока та покончит с перевязками и раздачей лекарств и напоит его чаем или расскажет что-нибудь интересное. Но вскоре он обнаружил, что в госпитале полно детей. Школьники приходили после уроков читать раненым бойцам газеты, развлекали их самодеятельными концертами, приносили гостинцы – собранные в лесу ягоды, лекарственные травы и, самое ценное, самшитовый мох, который использовали вместо ваты. Войдя с медсестрой в палату во время очередного такого импровизированного концерта, он увидел, как, стоя на деревянной табуретке, девочка с двумя толстыми косичками читает стихотворение про Ленина. Лёня замер с открытым от удивления ртом. Его поразила не девочка, знавшая стишок, а то, что множество взрослых внимательно, в полной тишине слушают её. Для привыкшего слышать «Не мешай!» и «Посиди тихо» Лёни это было настоящим чудом. Когда девочка дочитала, взрослые захлопали, а боец с перевязанной рукой весело сказал:

      – Ну-ка, иди сюда, стрекоза! У меня для тебя есть подарок. Давай ладошку!

      В протянутую ладошку он высыпал несколько кусочков сахара. И тут Лёня не вытерпел.

      – Я-я-я т-т-тоже стихи знаю!

      Это прозвучало так звонко и отчаянно, что все засмеялись.

      – Он не наш! Он не с нами! – тут же заявила рыженькая девочка. – Ты чей, мальчик?

      – Б-б-бабушкин, – смутился Лёня и отчаянно покраснел.

      Бойцы засмеялись, а тот, с перевязанной рукой, сказал:

      – Ну раз тоже стихи знаешь, давай читай. Тише, девочки, жалко вам, что ли? Смотрите, какой смешной пострел.

      Лёня вскарабкался на стульчик и начал, от всеобщего внимания заикаясь сильнее обычного:

      – У-у-у Л-л-лукоморья дуб зе-зе-зелёный…

      Он не успел закончить первую строчку, как девчонки прыснули со смеху.

      – Заика! Да он же заикается! Куда тебе стихи читать! Слезай!

      Лёня покраснел ещё сильнее, поняв, что опозорился. К тому же он начисто забыл вторую строчку! Вконец расстроившись, он слез со стула. На глазах выступили слёзы. Бойцы тоже смеялись, но тот, с рукой, качал головой:

      – Девочки, девочки, ну зачем вы так? Как тебя зовут, мальчик?

      – Ле-ле-леонид, – почему-то он решил назваться полным именем, которым