Генезис. Инесса Давыдова

не смотрят. В руках спецов пакеты с провизией. Открой сейчас Стелла пальбу, эти клоуны даже не поймут, что с ними случилось. Ладно Алекс, она объект, но этих-то гусей не за красивые глазки в конвой выбрали.

      – Остынь, – придерживает меня куратор.

      Одергиваю руку. Ярость на запредельном уровне.

      – Не вмешивайтесь! Я сам с ней разберусь.

      – Нет! —Петрович решительно преграждает мне путь. – Ты что, не понимаешь? Если бы она их не вывела, сейчас бы все штабелями лежали.

      – Она знает правила. Я не раз скощуху ей делал. Если не проучить, так и будет мозги через сито сеять.

      – Предоставь это мне. Поверь, так будет эффективнее.

      Как бы мне с катушек не слететь. Я на грани.

      К этому моменту гоп-компания заметила нашу разборку. Алекс бросается ко мне и начинает причитать:

      – Что случилось? Ты весь в крови! Ты ранен? – она обхватывает мое лицо ладонями, заглядывает в глаза, пытается в них что-то прочесть – но я как камень.

      Куратор объясняет, что произошло в квартире, Алекс прикрывает рот рукой, в глазах слезы. Мотает башкой без остановки.

      – По какой причине не доложили о выезде?

      Группа сопровождения наперебой объясняет, что вырубилась мобильная связь. Куратор их с ходу под арест. Конвой пучит глаза. А чего они хотели? Служебные мобильники – это единственное средство связи?

      Алекс трещит про прокладки и таблетки. Все еще трясет башкой, будто отрицает происходящее. Похоже, разборки придется отложить, пока она не справится с панической атакой.

      – Да не мотай ты так башкой – последние мозги расплескаешь!

      Куратор шикает на меня, мол, не цепляйся к девчонке. Чтобы он не занудствовал, я меняю тему:

      – Кто мог вырубить связь у конвоя?

      – Разберемся! – бурчит Петрович.

      Садимся в джип. Алекс трясется и заламывает руки. Губы белые. Взгляд отсутствующий. По лицу течет пот. Как бы нам не пришлось ее любимое заведение посетить.

      – Держим курс на трассу Е30, – командует куратор.

◊◊◊

      В голове туман, я еле соображаю. Как чувствовала, что меня ждут новые испытания, и купила в аптеке грандаксин. Еще сомневалась, брать – не брать. У меня отняли все вещи, в том числе и сумку. Если не приму таблетку, приступ начнется посреди трассы, где нет ни врачей, ни больниц.

      Выезжаем из Пензы. Опять дорога. Меня уже тошнит от нее.

      Спрашиваю у Мистера Злюки, как звали погибшего парня, он говорит, что не знает, но его смерть на моей совести. Никакие мои аргументы не принимаются в расчет. По его логике я должна была залиться кровью, кричать от головной боли, но оставаться в квартире, пока он не приедет.

      Не понимаю, что изменилось. Разве мы не знали, что Стелла нацелена разобраться с Икаром? Разве она уже не показала, что я буду рычагом давления, когда шарахнула меня в туалете полицейского отделения об зеркало? Почему еще вчера я могла свободно гулять по Липецку без сопровождения, а сейчас не могу выйти в магазин с охраной? Спрашивать боюсь – все на иголках.

      Ефим