Серафимушка. Александр Ефимович Каминский

состоящий в основном из «фроловок» (переделанных в гладкоствольные ружья старых нарезных винтовок – примечание автора). Без долгих раздумий отправились мы вшестером за промыслом, и по подсказке председателя наш путь пролегал через дальний хутор, где жил вернувшийся с фронта охотник, которого почему то все за глаза называли «Лютым».

      Я тогда с ним повстречался в первый, и как выяснилось чуть позже в последний раз. Не знаю, чем я ему глянулся, но когда мы разбились на пары охотников, он выбрал меня.

      – Как звать тебя, парень? – первым обратился ко мне «Лютый», показавшийся мне тогда почти стариком с поседевшими усами и бородой.

      – Егорка! – коротко представился я, с интересом разглядывая жилище «Лютого» и его узорную, ещё царских времён двустволку, с которой он бережно обращался, готовясь к охоте.

      – А меня дядькой Степаном кличут! Ты вот что, Егорка, со мной в паре пойдёшь! Путь будет нескорый, потому ты своё «ружо» здесь ещё раз на исправность проверь! – Проговорил, улыбнувшись одними глазами, «Лютый» тихим баритоном, но не терпящим возражений.

      Чуть погодя, условившись о времени и месте охоты, три наши промысловые пары разделились, договорившись встретиться возле далёкого старого сруба, служащего ночлегом для охотников, застигнутых непогодой. Я, встав на лыжи и следуя за дядькой Степаном, отправился с ним оговоренным маршрутом. «Лютый», будучи опытным охотником, шёл одним, только ему понятным маршрутом, иногда останавливаясь и без слов показывая мне на едва заметные приметы: то чей-то след в глубоком снегу, то клок шерсти или ободранные ветки и кора на стволе дерева.

      – Сохатый здесь бродит, старый самец! – наконец, негромко проговорил дядька Степан. – Только он не ведает, что по его следу, вот уже который день волки идут. «Лютый» посмотрел на меня, и, видя мой недоверчивый взгляд, пояснил. – Лось уже старый, зубы больные, оттого, нехотя, на коре деревьев кровь оставляет, а стая ту кровь чует за версту и уже давно его сопровождает: как ни как санитары леса! Вот только… – дядька Степан, не договорив фразу, нахмурился. – …Не стая его спугнула!

      – Так какой ещё зверь в такой мороз здесь бродить надумал?! – деловито задался я вопросом, решив, что пришло время поддержать разговор.

      – Вот и меня интерес пробирает! Ну, ничего, Егорка, ещё немного и мы выйдем навстречу одной из наших групп. И тогда, кому-то из нас повезёт лося добыть! – добавил «Лютый», увлекая меня вслед за уже более свежими бороздами в глубоких сугробах.