Премия за риск. Роберт Шекли

корпусе. Когда он достиг ста шестидесяти девяти миль в час, вырвало щитки вентилятора.

      «Счастье, что на мне герметически закрытые очки, а то бы я ослеп, – подумал Клейтон, – и, если бы не кислородная маска, непременно бы задохся».

      В кабине вихрем закружилась густая пыль, насыщенная электричеством.

      По корпусу танка, точно пулеметная очередь, застучали камешки. Теперь они ударяли куда сильнее прежнего. Интересно, много ли им нужно, чтобы пробить стальную броню насквозь?

      В такие минуты Клейтону всегда бывало нелегко сохранять хладнокровие и рассудительность. Он особенно остро ощущал, как уязвима человеческая плоть, и с ужасом думал, что грозным силам Вселенной ничего не стоит его раздавить. Зачем он здесь? Человеку здесь не место, он должен оставаться на Земле, где воздух тих и спокоен. Вернуться бы только домой…

      – Как ты там? – спросил Неришев.

      – Отменно, – устало ответил Клейтон. – А у тебя как?

      – Неважно. Вся постройка дрожит и вибрирует. Если этот ветер надолго, фундамент может не выдержать.

      – А наши еще собираются устроить тут заправочную станцию, – сказал Клейтон.

      – Ну, ты же знаешь, в чем суть. Карелла – единственная твердая планета между Энгарсой и Южным Каменным поясом. Все остальные – газовые гиганты.

      – Придется им строить свою станцию прямо в космосе.

      – А ты знаешь, во сколько это обойдется?

      – Да пойми ты, черт побери, дешевле построить новую планету, чем держать заправочную станцию на этой!

      Клейтон сплюнул: рот у него был набит пылью.

      – Хотел бы я уже очутиться на спасательном корабле! Много у тебя там карелланцев?

      – Штук пятнадцать сидят в приемнике.

      – Ничего угрожающего?

      – По-моему, нет, но ведут себя как-то странно.

      – А что?

      – Сам не знаю, – отвечал Неришев. – Только не нравится мне это.

      – Ты бы лучше не вылезал в приемник, что ли. Говорить с ними ты все равно не можешь, а я хочу застать тебя целым и невредимым, когда вернусь. – Он запнулся. – Если, конечно, вернусь.

      – Прекрасно вернешься, – пообещал Неришев.

      – Ясно, вернусь… Ах, черт!

      – Что такое? Что случилось?

      – На меня летит скала! После поговорим.

      И Клейтон уставился на каменную громадину: черное пятно быстро увеличивалось, приближаясь к нему с наветренной стороны. Оно надвигалось прямиком на его неподвижный беспомощный танк. Клейтон мельком глянул на индикатор. Сто семьдесят четыре в час! Не может этого быть! Впрочем, и в земной стратосфере реактивная струя бьет со скоростью двести миль в час.

      Камень, уже огромный как дом, все рос, надвигался, катился на Зверя.

      – Сворачивай! Прочь! – заорал ему Клейтон, изо всех сил колотя по приборной доске.

      Но камень под чудовищным напором ветра неуклонно мчался вперед.

      С криком отчаяния Клейтон нажал кнопку и освободил оба якоря. Втягивать их не было времени, даже если бы лебедка выдержала нагрузку. А камень все ближе…

      Клейтон