Беги, дорогая, беги. Архелая Романова

Николай Петрович. Усевшись рядом с женой, он радостно заговорил:

      – Ну полно, полно… Катя, не плачь. Все хорошо. Лешка-то наш в порядке.

      – В порядке? А реанимация как же? – Екатерина Семеновна отняла от лица платок. – Это сердце, да?

      – Аллергия на какой-то препарат началась, – поморщился Николай Петрович. – Но вовремя среагировали, слава Богу. Да дело не в этом. Кать, нам врач лечащий на операцию лечь предлагает. У Лешки же порок, в любой момент могут проблемы начаться. А в Москве у Льва Аркадьевича брат работает, он первоклассный хирург. Говорят, тысячи людей спас. В общем, нам помогут, операцию вне очереди проведут.

      – Правда? Но как же это… А деньги? – всполошилась Екатерина Семеновна.

      – В этом-то вся соль, – обрадовано заговорил Николай Петрович. – Раз от нашей больницы направление, то операция будет почти бесплатной. Только содержание в клинике оплатить. Но это, думаю, мы потянем. Сбережения есть. Правда, на год в Москву придется перебраться. Там послеоперационный период несколько месяцев, опять же. Надо, чтобы кто-то рядом был.

      – А работа, а квартира?

      – Что ж, в Москве работы не найдем? Квартиру сдать можно, у моих родственников поживем, – рассудительно ответил Николай Петрович.

      Родители Леши принялись обсуждать возможные варианты спасения сына, а я уже не слушала их – отошла подальше, прижавшись к больничной стене, выкрашенный в зеленый цвет. Что же, чудесным образом Леше предложили бесплатную операцию в Москве. Только вот с одним минусом – жить там придется год. Как кстати, однако. А может, и порок сердца они выдумали?

      Отлипнув от стенки, я подошла к Екатерине Семеновне и бесцеремонно вмешалась в разговор.

      – Екатерина Семеновна, извините… А у Леши давно проблемы с сердцем?

      – С рождения, – ответила та. – Врачи сразу диагностировали врожденный порок сердца. Но нам сказали, что с таким люди долго живут, не умирают. Только беречь себя надо… А как тут беречь? Когда всякие хулиганы средь бела дня на людей нападают!

      Она сердито развернулась лицом к мужу, а я тихонько попятилась, желая поскорее уйти из больницы. На улице позвонила Соньке, обрадовав ту новостями.

      – Я тебе говорила, – назидательно зашипела подруга. – Говорила ведь?

      – Ты про яд говорила.

      – И про укольчик, – не сдавалась подруга. – Наверняка аллергия у Лешки не случайно началась. Специально вкололи что-нибудь, чтобы родителей запугать. Они теперь не то что в Москву – в Сызрань поедут, лишь бы операцию сделали!

      Я промолчала, не желая опровергать Сонькины теории.

      – Евка! Ты язык проглотила? – не унималась Сонька. – Что делать-то теперь?

      – А что делать? – вяло спросила я.

      – Как что? К следователю идти. Пусть проверит этих врачей и больницу.

      – Ты соображаешь, что говоришь? Лев Аркадьевич – главврач, он больше половины города у нас лечит, – зашипела я. – И что я скажу? Подозреваю, что милая медсестра нарочно вколола пациенту опасный препарат?

      – Ну