Руда. Падение. Надежда Ожигина

башне, вспыхнули Светлые круги, не стертые запасливым Эреем, полыхнул Круг, описавший Башню, потек по щелям изумрудный туман, и Цитадель дрогнула. Древние, пропитанные Тьмой и кровью стены зашатались, норовя смести излишки Света, завалить, загасить под обломками источник магического возмущения.

      С крыши посыпалось битое стекло, кто-то взвыл, кто-то шарахнулся прочь от Башни, закружилось, загалдело воронье, что-то моргнуло, щелкнуло, натянуло вожжи. Плавно, будто крыльями, взмахнув переплетом, рухнул многострадальный том, чтобы вновь воспарить, не коснувшись пола… Стало холодно, резко, до дрожи, отрезвляюще. И Истерро опомнился, гася заклятья. Медленно, неторопливо текли к нему сгустки заиндевевшего Света, растягивались, точно щупальца гигантского спрута, обвивали, возвращая остатки энергии. Невыносимо медленно приходила в себя Башня, и заговоренные мертвые камни становились на привычные места, норовя прикрыться древним лишайником. Снова зазвенело стекло, собираясь во фрагмент витража, поплыло к потолку снулой рыбой. Монах чуть обернулся, растянувшись в пространстве вереницей отражений, и увидел в дверях Эрея Темного, гневного хозяина, спасающего от краха собственный дом. Руки мага сновали с неизъяснимой быстротой, закручивая ленту времени, сматывая нити в яркий клубок и возвращая реальность на пошатнувшийся пьедестал. В воздухе висела, осыпаясь прахом, обратная формула яшмы, и Истерро увидел срез чудотворного камня, его нутро, напоминающее кольца древесного ствола, разноцветные, сочные. Умирающие. Кольца таяли одно за другим, возвращая жизнь на круги своя. У ног Эрея блестел глянцевый язык пролитого молока, неторопливо втягиваясь в сходящиеся осколки кувшина.

      Впрочем, в глазах Темного читался отчетливый интерес, граничащий с недоумением, точно не случалось раньше магу Камней творить столь сложную волшбу по столь нелепому поводу.

      Повод сновал тут же, у подола домашней мантии, повод затравленно пищал, шипел и норовил лизнуть уползающую лужу. Жалкий повод с кожистыми крыльями и неопрятной мордой.

      – Нетопырь? – не поверил глазам монах, в ужасе озираясь по сторонам. От удивления Истерро забыл про извечное «простите», что явно пришлось по вкусу Эрею. – Всего лишь нетопырь?

      – Ну, не «всего лишь»! – утешил маг, ставя кувшин и корзинку со снедью на стол. – Один из лучших!

      Летучий бродяга тотчас прильнул к хозяину, порхнул на плечо, маг почесал тварюшке шею и щелчком отправил на стропила. От шустрого росчерка крыльев время будто оттаяло и совершило скачок сквозь творимые вне его безобразия.

      Стало заметно теплее.

      – Забавно, но трудно сказать, кто из вас кого напугал.

      – Вот дьявол! – выругался Истерро, падая в кресло. – Совсем нервы расшатались, ни к черту. Подумать только: нетопырь! Сколько Силы, моей и вашей!

      – Зато решение проблемы любопытное, – одобрил маг, вынимая из корзины свежий хлеб, творог и сыр. Вслед за ними последовал холодный копченый окорок, зелень, бутылка вина и два высоких бокала.

      – Вы смеетесь