Воин Чёрного Дракона. Николай Коростелев

что Марина замужем и даже если решится на развод, он по офицерскому цензу [25] как минимум ещё три года не сможет вступить в брак. Кроме того, в ближайшее время его ожидает довольно опасная командировка, и неизвестно, на сколько она может затянуться и чем закончиться.

      Но всему однажды приходит конец…

      В один из дней к нему в номер постучал посыльный. Торопливо распечатав пахнущий фиалками конверт, он обнаружил в нём небольшую записку:

      «Милый Андрей! Обстоятельства вынуждают меня срочно покинуть Владивосток. Мой муж получил новое назначение и желает видеть меня рядом. Я не люблю его, но искренне уважаю и не могу оставить.

      Никого и никогда я не любила так, как тебя. Я благодарна тебе за те минуты счастья, которые ты подарил мне. Но далее это продолжаться не может. Я приняла решение остаться с мужем. Я всё рассказала ему о нас, и он в своём благородстве простил меня, поставив одним условием срочный отъезд.

      Когда ты получишь это письмо, я буду уже далеко.

      Прошу, ради памяти о нашей любви, не ищи встречи со мной.

      Прощай. Марина.»

      Андрей опустился в кресло. Он сидел опустошённый и раздавленный. Двадцатилетнему поручику Лопатину хотелось выть и рыдать, он не мог поверить, что Марина, его Марина, навсегда оставила его. Сорокалетняя сущность капитана Морозова успокаивала: «Всё, что ни делается, – к лучшему! Мне скоро в рейд, а что там ждёт? Кровавая драка с хунхузами? Резня с японцами?

      Останься Марина со мной, она попала бы под прицел моих врагов. Стала бы моим самым уязвимым местом, а желающие подёргать за такие верёвочки найдутся, только свистни.

      Всё, Воин Чёрного Дракона, прекращай хандрить. Пора делом заняться. Забыл уже, когда в мастерских последний раз был, да и Ивантеева нужно навестить, вдруг по Ван Хэда новости появились.»

      Глава 14

      Ивантеев встретил Андрея радушно, но особенно порадовать новостями о Лекаре не смог.

      – По Дракону информации пока никакой, ждём, Андрей, ждём. Хотя по времени он уже должен проявиться. А вот по оружию хорошие новости есть.

      Триста винтовок Бердана и к ним три тысячи патронов уже в Уссурийске. Захваченные тобой трофейные германские карабины и двести комплектов конской упряжи – там же. На патроны к карабинам хабаровский представитель министерства финансов хотел наложить лапу, но мы его «поправили». Так что пятьсот стволов у тебя есть, осталось только денежку внести. Надеюсь, ты не всё бандитское серебришко на девушек растранжирил? – ехидно осведомился он.

      – Откуда информация?

      – Так работа такая, – развёл руками Ивантеев, – ты теперь у нас персона особенная, так уж извини, вынужден приглядывать.

      – За мной следили?

      – Не кипятись, исключительно из соображения твоей же безопасности.

      – Надеюсь, отъезд Марины не ваших рук дело?

      – Нет, – покачал головой Ивантеев, – но скажу откровенно, я рад, что она уехала.

      – Да если честно, я тоже, – вздохнул Андрей.

      – Тогда давай

25

Офицерский ценз – жизнь любого офицера царской армии была строго регламентирована во многих сферах, в том числе и в вопросе брака. Брак разрешался только с 23 лет. До достижения 28 лет молодой офицер обязан был испросить письменное разрешение на брак у своего начальства. Только его командование решало, достойна ли невеста носить гордое звание офицерской жены, то есть оценивало «пристойность» брака.