Фонарик. Евгения Беседина

льно». Он понимал, несмотря на свой возраст, что мама очень старается для него, что она сильно переживает, и от этого становилось только тяжелее на душе. Чувство вины переполняло его в такие моменты, но он ничего не мог с собой поделать.

      Прямо перед ним начал вставать мужчина, чтобы готовиться к выходу.

      – Садись, Солнышко, – мама вновь попыталась мягко направить его к освободившемуся сидению.

      Сзади раздался скрипящий голос.

      – Эх, мамаша, чему же вы учите своего парня? Мало того, что держите тяжёлые пакеты, ещё и усаживаете его. Не стыдно тебе?

      Последняя фраза явно предназначалась ему. Мальчик даже не повернулся, чтобы посмотреть на обладателя голоса, только со злобой посмотрел на маму и ещё больше насупился. Она молча вздохнула, погладила свободной рукой его по голове и села на освободившееся место. Сын продолжал стоять, держась за поручень.

      Скрипучий голос не унимался.

      – А потом мы говорим, что поколение потерянное, что дети не уважают стариков. Да что там, стариков! Своих родителей ни во что не ставят! А кто виноват? Сами и виноваты. Как мы росли! В 5 утра – доить корову, потом десять километров пешком до школы, потом домой те же десять километров. За водой – на речку, за яйцами – в курятник. Ничего не лежало в холодильнике. Это я ещё про войну молчу. А сейчас что? Все, что хочешь, на блюдечке с голубой каёмочкой. Ничего делать не надо! Вот, лодыри и хамы растут!

      – Да-да, – подхватил другой старческий голос. – Никакого уважения. Только и пялятся в свои телефоны. А что там хорошего?

      – Бабуля, и что вы этим гордитесь? – обратился молодой мужской голос к старушке. – Кроме сисек коров ничего в жизни и не видели, и не знали. Сейчас каждый из нас за день узнает больше, чем вы за год!

      По вагону поползли шепотки обсуждения «потерянного поколения» и влияния гаджетов на умы молодёжи. Мальчик спиной почувствовал возмущение пожилой зачинщицы разговора и улыбнулся. Но пока она молчала. Видимо пыталась найти доводы в пользу своего мнения.

      Мальчик продолжал стоять и старался не смотреть на маму. Он знал, что у неё опять на глазах слёзы, из-за которых он чувствовал себя плохо.

      Он понимал, что ехать им ещё несколько станций и ему надо набраться терпения, которое уже заканчивалось. Помимо душевных переживаний его мучила физическая боль. Протезы, которые были не видны под одеждой, были ему уже несколько месяцев малы, и культи под силиконовыми накладками сильно потели, а бедра от постоянного напряжения сводили судороги. Денег на новые, как всегда, не хватало. Он изо всех сил старался не замечать эту боль. Но хоть она и сопровождала его почти всю сознательную жизнь, он никак не мог с ней смириться и привыкнуть. Мальчику было обидно, что остальные дети могут бегать и играть в своё удовольствие, заниматься спортом, плавать в бассейне, а он это мог себе позволить только пару месяцев после покупки новых протезов. Потом они становились неудобными и в них ходить-то было сложно, не то что бегать и играть.