Пограничная зона. Басти Родригез-Иньюригарро

ироничный оскал судьбы кроется не в привлекательности всего, что утрачено.

      Когда недосягаемым становится подлинно необходимое, отсутствие уплотняется до чёрной дыры – до антиматерии, до мощного присутствия, готового втянуть или отменить остальной мир.

      Он вспоминает «любимого врага», думает – «Никогда больше» – и обнаруживает саднящую боль в подреберье.

      Вспоминает пляску огней и страшные ливни нейтральной полосы, думает – «Никогда больше», и, находя себя раненым, ранившим и живым, задыхается от мучительной благодарности.

      Когда недосягаемым стало подлинно необходимое, он даже под дулом не произнёс бы и не подумал – «Никогда больше».

      До сих пор не думает, и пожелает долгих лет в аду всякому, кто из лучших побуждений произнесёт это за него.

      Ошмёток 3. Ватная мякоть и прогорклое желе

      – Не знал и ладно, – сдаётся гусеница. – Теперь знаешь.

      – Что произошло?

      Задавать подобные вопросы так же гадко, как становиться их мишенью, но он хочет услышать интонацию, с которой ему откажут в подробностях.

      – Как у вас принято выражаться, не вернулся из пограничной зоны, – отзывается хозяйка с деловитой небрежностью. – Ушёл один, зато с концами. К слову, последним, кто составлял ему компанию, был ты. Не помню – за день, за два до финальной вылазки? Вы говорите – «не вернулся», я говорю, что нашла не поддающийся романтизации труп вон в той комнате. Видишь канапе? Есть основания полагать, что он устроил это намеренно. «Ничто не предвещало» прозвучит дурной шуткой, но для ТАКИХ ошибок в расчётах он был слишком опытен. Ты не в курсе, что за вожжа попала ему под хвост? Почему он подложил мне столь неожиданную и несвоевременную свинью?

      – Ты меня об этом спрашиваешь? Ты? Меня?

      – Ты бы знал, какие карты он мне смешал.

      Возникает импульс съязвить: – «Брачный контракт предписывал за полгода подать в отставку?», или отшатнуться с нескрываемым восхищением: – «Ламия, упырица, ядовитый плющ!», но вместо он этого разводит руками:

      – Ты преувеличиваешь нашу близость и, как следствие, мою осведомлённость. По меркам болотца между нами вообще ничего не было. С большой буквы Н.

      – С очень большой и очень звонкой, временами прям-таки оглушительной.

      Он не отводит взгляд именно потому, что хочет отвести. Одёргивает себя: – «Выключи бесполезный фонарь. Не проецируй миражи. Она не обвинительный акт зачитывает, ей по барабану».

      – Как ты сказал? – радуется гусеница. – По меркам… Болотца? Недурное определение. Особенно уместен суффикс. Уменьшительно-уничижительный.

      Он поднимается с ковра, с нездоровой настойчивостью глядя за приоткрытую дверь, в следующую комнату, где в зашторенном сумраке проступает угол канапе и – неизбежной галлюцинацией – скрученный силуэт покрывала. Уходит анфиладой знакомой, но непривычно безлюдной, вылизанной. Поэтапно, ступенчато