.

потерял равновесие и вывалился из седла…

      С гиканьем и пронзительным свистом джигиты теснят французских пехотинцев, навзничь опрокидывают грудью коня, вдавливают в землю копытами, колют копьями, разваливают напополам саблями.

      Буранбай послал надёжных всадников искать и увозить Лачина, а сам спешился и поднял Перовского. Корнет ранен либо в момент падения, либо в схватке, но, упоенный удалью, не заметил этого, а теперь жалобно стонет от нестерпимой боли и унижения.

      – Терпи, казак, атаманом будешь! – говорит Буранбай по-русски.

      – Спаси-бо-о… – лепечет юноша. – Вы спасли меня! Мне так хочется жить!..

      «А кому не хочется жить? Вот чудак…» – усмехнулся Буранбай.

      Он передаёт Перовского ординарцу:

      – Вези в госпиталь. А что с майором?

      – Отбили от французов, эвакуировали в тыл! – доложил сотник.

      – Ну слава Аллаху! – и Буранбай сняв шапку, вытер рукавом залитый жарким потом лоб.

      Рейд Уварова и Платова отвлёк внимание Наполеона от непрерывных атак. Император сам примчался к д. Беззубово узнать, в чём дело, что заставило его на два часа приостановить штурм Курганной высоты.

      Тем временем, Барклай де Толли приказывает: «Замените в центре остатки корпуса Раевского последним свежим корпусом Остермана-Толстого». Дохтуров: «Срочно приведите в порядок расстроенное левое крыло».

      К Буранбаю подскакал на запылённом коне вестовой Платова и передаёт приказ: «Вывести полк из боя, дать передышку людям, лошадям и ждать дальнейших распоряжений». С трудом удалось остановить и заворотить опьянённых рубкой джигитов. Буранбай мечется из стороны в сторону по полю, заваленному трупами и своих, и французских солдат, тушами убитых или издыхающих, хрипящих лошадей. Есаул не обращает внимания на повизгивающие то и дело пули, не кланяется им, а требует от сотников: «Не раз и не два осмотрите каждую ложбинку и вывезите каждого раненого, каждого убитого. И мёртвый, воин не должен оставаться на поругание противнику!» Наконец полк сосредоточился в овраге, за дорогой. Джигиты расседлали шатающихся от усталости, взмыленных лошадей. И кони, как люди, легли на траву, а всадники вытянулись рядом с ними.

      Мимо ехал штабной офицер, остановил коня, поздоровался с Буранбаем.

      – Князъ Багратион убит! И начальник русской артиллерии генерал-майор Кутайсов тоже.

      Смертельное ранение генерала Кутайсова. Худ. И. Архипов, 1975 г.

      – Не может быть! – восклицает потрясённый Буранбай.

      – Что поделаешь, война… – пожал плечами офицер. – Кутайсов скакал от одной батареи к другой по делам артиллерии, но увидев, что наши отступают от Курганной высоты, не вытерпел и повёл пехоту в контратаку. И героически погиб в рассвете цветущей молодости. Всего 28 лет ему было… А вы: башкиры, донские казаки и корпус Уварова молодцы. Резко ослабили нажим французов и на флеши, и вообще, на наши