Всего один взгляд. Невиновный. Харлан Кобен

на секунду о серьезности ситуации, Грейс даже порозовела при этом воспоминании. Интимная жизнь у них с Джеком всегда была в порядке, но в любых длительных отношениях есть свои отливы и приливы, и пару лет назад у них случился период… э-э-э… особо высокого прилива. С выдающейся плотской изобретательностью, если хотите. Если уж совсем откровенно – в общественных местах.

      Однажды они не смогли удержаться в раздевалке дорогого салона красоты, в другой раз ублажали друг друга руками в частной театральной ложе на зажигательном бродвейском мюзикле, но все это были цветочки по сравнению со случаем в красной, как в Лондоне, телефонной будке на тихой улочке в Эллендейле, когда в разгар процесса Джек вдруг жалобно засопел:

      – Эй, ты меня задавила!

      Грейс подняла на него глаза:

      – Что?

      – Говорю, задавила совсем, сдай назад! Чертов рычаг для трубки в самую шею воткнулся!

      Вспоминая последовавший за этим буйный хохот, Грейс закрыла глаза, и слабая улыбка тронула ее губы. «Задавила» прочно вошло в их интимный словарь. Джек не стал бы произносить это слово просто так. Он дал понять, прозрачно намекнул, что звонит под чьим-то нажимом.

      Так. И что же он имел в виду?

      Прежде всего он не мог говорить свободно. С ним рядом кто-то был, или Джек не желал, чтобы его слышали полицейские? Грейс очень хотелось верить, что муж просто был против официального вмешательства властей в дела семьи.

      Какой реакции ждет от нее Джек? Муж прекрасно знает: она не из тех, кто станет сидеть сложа руки. Это не в ее характере. Она развернет бурную деятельность.

      Может, он на то и рассчитывает?

      Конечно, все это лишь предположения, но Грейс хорошо знала мужа – или все же не очень? – и ее выводы с высокой долей вероятности можно было считать не просто фантазиями. И все же насколько она права? Может, она просто ищет для себя оправдания, чтобы начать действовать?

      Не важно. В любом случае она уже втянута в это дело.

      Грейс стала думать о том, что ей известно. Джек куда-то ехал по Нью-Йоркскому шоссе. Кого они знают в тех краях? С какой стати его туда понесло так поздно?

      Ничего не приходило в голову.

      Стоп.

      Начнем сначала. Джек приходит домой, видит фотографию – и понеслось. Всему причиной фотография. Он замечает снимок на кухонном столе, Грейс начинает его расспрашивать, тут звонит Дэн, Джек идет к себе в кабинет…

      Кабинет!

      Грейс кинулась в коридор.

      Кабинетом они высокопарно именовали облагороженное крыльцо с навесом, обнесенное стенами и утепленное. Гипс местами потрескался. Зимой там всегда дуло, а летом было невыносимо душно. Стены украшали фотографии детей в дешевых рамках и две ее картины в дорогих рамах. Кабинет всегда казался странно безликим. Ничто здесь не говорило о личности хозяина – ни сувениров, ни футбольного мяча с автографами друзей, ни фотографий четверки гольфистов на поле для гольфа. Кроме бесплатных ручек, блокнотов и папок с зажимом с логотипами фармацевтической