Быть Мад. Энни Кей

все эти вопросы рассеялись, как дым. Я снова могу ходить, не боясь споткнуться, танцевать и петь, как я хочу.

      Мы с Эдвардом никогда не будем более счастливы, чем сейчас. А значит, больше и не надо. Самое эгоистичное решение в мире, но от этого не менее правильное. Мы встретились, чтобы быть друг для друга. Ничто другое не существенно. Господь простит меня. Господь простит нас обоих.

      7 июля 1996 года

      Лето выдалось на редкость мягким, теплым, как цвет меда, и таким же тягучим и сладким. Мы целые дни проводим с Эдвардом вместе, гуляем, поем песни, я фотографирую, он пишет. Мы уходим на пляж и подолгу лежим в тени сосен вдвоем, пока муравьи не закусывают меня до состояния «невозможно, Эдвард, а-а-а-а-а, невыносимо щекотно!» — и мы идем домой. Эдвард снимает с меня платье, босоножки с моих красных искусанных ног, и мы вместе идем в душ и любим, любим, любим друг друга везде и всегда, когда никого нет и когда этого хочется снова.

      Да, Рождество — волшебный и лучший праздник на свете, но у меня есть собственное рождество среди лета. И оно длится, длится, длится… Господи боже… Счастье накрывает с головой. Что если я захлебнусь в любви к нему, любви светлой и грустной до разрыва сердца? Нет, он не даст мне сделать это. Он не испортит, и я не испорчу.

      Глава 2

      Знаете, как в фильмах показывают: взрыв, а потом камера ведет съемку от первого лица ошарашенного бойца, который смотрит по сторонам. Где-то что-то дымится, горит, люди в грязи бегут, кто-то уже не бежит, кто-то пытается тянуть раненого товарища. Внезапно появляется лицо друга-однополчанина или командира, который настойчиво пытается вывести нашего героя из состояния шока, отчаянно двигает губами, но ничего не слышно. Сначала вообще ничего. Потом сдавленные, глухие звуки, как будто пытаешься расслышать звук из динамика, закрытого подушкой. Гул нарастает, он превращается в гул турбины самолета, в которую тебя засасывает, и когда наступает конец, ты снова можешь все слышать.

      Так вот, все это – чистая правда. Не знаю, сколько я молчала, но адвокат вдруг перестал беззвучно шевелить губами и пристально глядя мне в лицо стал повторять мое имя. Постепенно прибавлялась громкость, и я наконец услышала:

      – Мисс Стоун?.. Мисс Стоун?..

      Я сумела поймать его взгляд и даже немного агрессивно произнести:

      – Я вам перезвоню, – и вышла из кабинета, прихватив с собой письмо.

      Выйдя на улицу, я задохнулась от свежего воздуха и частично вернула себе способность соображать. Хотя мысли мои больше напоминали сюжеты картин Сальвадора Дали, одна из них показалась наиболее здравой: позвонить Джей Си. В любой непонятной ситуации нужно звонить Джей Си. Я огляделась и двинулась к ближайшей кофейне.

      Время для утреннего кофе было уже поздним, а для ланча еще слишком рано, поэтому внутри никого, кроме бариста за стойкой, не оказалось. На негнущихся ногах я подошла к нему и не своим голосом попросила разрешения позвонить, кивнув на стационарный телефон на полке. Он покосился на мой мобильный, зажатый в руке и принимающий