Омут. Снежана Каримова

нужно спокойное место, – решила Бесена. – Ну или можно укрыться в какой-нибудь заброшке. К себе не приглашаю.

      – К тебе я бы и не пошла, – заметила Цвета. – Уже договорились ведь у меня.

      И тут ей подумалось, что ее рогатая спутница тоже нервничает. Поэтому и ведет себя так странно. Цвета сжала кулаки.

      Она явно делает что-то неправильное. Но делать правильное уже надоело – от этого все равно никакого результата.

      Дальше до дома шли молча.

      – Только у нас собаки, но они ласковые, – предупредила Цвета, уже выходя из лифта. – У тебя же нет аллергии?

      – Собаки?! – глаза Бесены испуганно расширились, но тут Цвета открыла дверь, и на лестничную клетку выскочили два лабрадора.

      Однако псы не стали вертеться волчками, радостно прыгать на хозяйку и гостью, крутить вертолетно хвостами, словно собираясь взлететь. Лорд и Граф на секунду застыли и вдруг заскулили жалобно, поджав хвосты, после чего неожиданно стали рычать, озираясь по сторонам.

      – Граф! Лорд! Успокойтесь!

      Цвета затолкала собак обратно в квартиру и через какое-то время снова высунулась:

      – Проходи, я заперла их в маминой комнате.

      Бесена опасливо заглянула в квартиру:

      – Они четырехглазые?

      – С бровками, имеешь в виду?

      Цвета, как истинная дочь кинолога, в детстве читала в первую очередь книжки о собаках, поэтому она знала о «четырехглазых» – с контрастными пятнышками-бровками. Такие собаки, считалось, видели то, что не могли разглядеть их хозяева.

      Цветана невольно хмыкнула, глянув на Бесену. Кажется, здесь четырехглазой собакой была она, раз видела свою спутницу. Но если и лабрадоры учуяли гостью, значит, та не воображаемый друг – уже хорошо.

      – Заходи, они не четырехглазые, а обыкновенные. И заперты теперь.

      – Таких я не боюсь, – с облегчением выдохнула рогатая и переступила порог.

      Девушки сразу прошли в комнату Цветы. Бесена удивленно огляделась:

      – Ого, как у тебя тут зефирно!

      Комнату захлестнули розовый с фиолетовым, и она казалась мультяшной. На окне не ютилось ни одного растения в горшке, мебель была в основном белой, шторы лавандовые. Сюда словно боялись пустить зеленый, или теплый коричневый, или мягкий серый.

      Но Бесене у Цветы понравилось. Она с удовольствием отметила на столике тюбик розового блеска для губ с картинкой лесных ягод в капельках воды. Уже скоро он будет ее.

      Затем она перевела взгляд на полку, где расположились мишки, сжимающие в плюшевых лапках блестящие сердечки. Один из них сидел на «Сказках» Андерсена. Книга была ветхой, потрепанной и не раз заклеенной скотчем – видно, маленькая Цвета не на шутку увлекалась этими сказками.

      Бесена улыбнулась. Она тоже знала эти истории, вернее, их знали люди, чьи души Бесена щипала. И с украденными ниточками душ к ней переходили человеческие знания. В сказках было много правды.

      Рогатая снова посмотрела на Цвету. Та сидела на кровати, заправленной покрывалом оттенка ядреной фуксии,