Алмазные псы. Аластер Рейнольдс

Затем, вероятно, выпустил кровь и заменил ее глицерином или чем-то похожим, чтобы предотвратить образование ледяных кристаллов в клетках. Для этого потребовалась бы кое-какая автоматика, но я уверена, что здесь можно было найти все необходимое.

      Клавэйн припомнил все то, что знал о методе крионического погружения, который использовали около ста лет назад. Он и сейчас оставлял желать лучшего, а тогда технология и вовсе недалеко продвинулась вперед от мумифицирования.

      – Когда Иверсон вставлял себе катетер, у него не могло быть уверенности в том, что мы его обнаружим, – заметил Клавэйн.

      – Но это все равно предпочтительней самоубийства.

      – Да, но… такая мысль не могла не промелькнуть у него в голове. Понимать, что должен сначала убить себя, чтобы получить шанс воскреснуть… и надеяться, что кто-нибудь случайно наткнется на Диадему.

      – Однажды тебе пришлось сделать еще более трудный выбор.

      – Да, но тогда я, по крайней мере, не был один.

      «Тело Иверсона на удивление хорошо сохранилось, – подумал Клавэйн. – Кожный покров на вид почти не поврежден, хотя и имеет мертвый гранитный оттенок. Лицевые кости не потрескались под воздействием падения температуры. Бактериальные процессы замерли. В целом все могло быть гораздо хуже».

      – Его нельзя оставлять так, как есть, – сказала Галиана, задвигая ящик обратно в стеллаж.

      – Думаю, его это сейчас не слишком беспокоит, – ответил Клавэйн.

      – Нет, ты не понял. Его нельзя нагревать – даже до окружающей температуры. Иначе мы не сможем пробудить его.

      На то, чтобы привести Иверсона в сознание, потребовалось пять дней.

      Принять решение было не так уж и легко – оно стало результатом бурного обсуждения всеми сочленителями, в котором по мере сил участвовал и Клавэйн. В конце концов все согласились, что Иверсона, возможно, удастся оживить с помощью современных методов, практикуемых сочленителями. Проведенное прямо на месте сканирование мозга выявило сохранившиеся синапсические связи, которые можно активировать при помощи машин. Однако, поскольку причина безумия, погубившего коллег Иверсона, еще не была определена – и все данные указывали на неких возбудителей инфекции, – он должен был оставаться на поверхности планеты, возвращенный к жизни в той же среде, где и умер.

      Тем не менее Иверсона перевезли на шаттле через полмира обратно на главную базу. Клавэйн отправился в путь вместе с его телом, удивляясь самой мысли о том, что этот твердый кусок льда с человеческими очертаниями, зараженный, по общему мнению, какой-то инфекцией, скоро станет человеком, способным дышать и мыслить, наделенным памятью и ощущениями. Его изумляло, как могло случиться, чтобы бездействующие органы сохранились спустя столько десятилетий. Еще более поразительным было то, что введенные в организм крошечные машины сочленителей могли заново сшить поврежденные клетки и подтолкнуть их обратно к жизни. И что из этого инертного переплетения замерзших мозговых тканей, пока представляющего собой всего