Министерство будущего. Ким Стэнли Робинсон

Всякий хороший проект придется считать бесконечно хорошим и признать его равным всем остальным хорошим проектам. Все плохое, что мы способны им причинить, будет бесконечно плохим и потому недопустимым. Но так как мы живем в настоящем и в условиях ограниченности ресурсов пытаемся определить, какие проекты финансировать, а какие нет, то для расчета затрат и выгод нужен более тонкий инструмент, чем бесконечность. Исходя из того, что наши возможности ограничены, нужно решить, какой выбор принесет наибольшую выгоду с наименьшими издержками.

      Мэри: экономика как дисциплина для этого и существует.

      Дик: именно. Оптимальное распределение дефицитных ресурсов и все такое.

      Мэри: допустим. И как нам выбрать дисконтную ставку?

      Дик: наобум.

      Мэри: что-что?

      Дик: ничего научного в этом нет. Достаточно просто выбрать. Такую роль могла бы сыграть текущая процентная ставка, но она постоянно колеблется. Так что выбрать можно любое значение.

      Мэри: чем выше ставка, тем меньше мы тратим на людей будущего?

      Дик: верно.

      Мэри: и на данный момент все выбирают высокую ставку?

      Дик: да.

      Мэри: чем это обусловлено?

      Дик: предполагается, что люди будущего будут богаче и сильнее нас и сами разберутся с проблемами, которые мы им насоздавали.

      Мэри: это же неправда.

      Дик: еще какая! Но если не дисконтировать будущее, мы не сможем рассчитывать затраты и выгоды.

      Мэри: а что, если цифры врут?

      Дик: разумеется, врут. Что и позволяет нам игнорировать любые расходы и выгоды, которые могут иметь место за горизонтом пары десятилетий. Допустим, кто-то запросил десять миллионов, чтобы принять меры, которые спасут миллиард человек через двести лет. Если учитывать среднюю оценку человеческой жизни страховыми компаниями, миллиард человеческих жизней – огромные деньги. Однако если приложить коэффициент 0,9, то сумма может сократиться до сегодняшних пяти миллионов долларов. Согласимся ли мы потратить десять миллионов, чтобы спасти то, что обойдется после дисконта в пять миллионов? Разумеется, нет.

      Мэри: из-за дисконтной ставки!

      Дик: правильно. И так на каждом шагу. Регулирующие органы представляют на утверждение бюджетного управления какой-нибудь план смягчения последствий. Бюджетное управление применяет дисконтную ставку и отвечает «нет». Не вытанцовывается.

      Мэри: и все из-за ставки дисконтирования.

      Дик: она не более чем число, присвоенное этическому выбору.

      Мэри: число, которое само по себе ничем не оправдано.

      Дик: верно. Никто не спорит, что люди будущего не менее реальны, чем мы. У дисконта нет никакого морального оправдания, он всего лишь служит для нашего удобства. Многие экономические теории это признают. Роберт Солоу предлагал поступать так, как если бы ставка дисконтирования равнялась нулю. Рой Харрод говорил, что ставка дисконтирования – вежливое определение ненасытности. Фрэнк Рамсей называл ее этически недоказуемой.