Министерство будущего. Ким Стэнли Робинсон

лепились несколько маленьких баров, слишком непритязательных, чтобы привлекать туристов. К тому же в ноябре туристов в Цюрихе вообще немного. Дождь сменился мокрым снегом, черные камни мостовой стали скользкими. На улице, ведущей к реке, стоял строительный кран. Не кран даже, а произведение искусства – стеб скульптора на тему обилия строительных кранов в Цюрихе. Город постоянно перестраивался.

      Мэри вошла в маленький бар и присела рядом с Бадимом Бахадуром, начальником ее секретариата. Бадим склонился над телефоном за бокалом виски. Угрюмо кивнул, помешивая лед.

      – Что слышно из Дели? – поинтересовалась Мэри.

      – Завтра начинают.

      Министр кивком подозвала официанта и указала на бокал Бадима, попросив принести то же самое.

      – И какова реакция?

      – Ничего хорошего, – пожал плечами Бадим. – Не исключено, что нас начнет бомбить Пакистан, мы ответим, и наступит ядерная зима. На планету вернется приятная прохлада.

      – Уж кто-кто, а пакистанцы, я надеялась, вас поддержат. Если подобная жара случится в Пакистане, там мало кто уцелеет.

      – Они это понимают. Просто создают геморрой. Китай туда же. Мы теперь парии всего мира, хотя действуем в общих интересах. Нас убивают за то, что мы сами чуть не сдохли.

      – Так всегда бывает.

      – Разве? – Бадим посмотрел в окно. – Я не вижу, чтобы Европа очень страдала.

      – Здесь Швейцария, а не Европа. Швейцарцы обходят такое дерьмо стороной. И всегда обходили. Результат налицо.

      – Неужели они так сильно отличаются от остальной Европы?

      – Грецию добили за то, что она подыхала, не забыл? В других странах на юге Европы положение не лучше. Кстати, в Ирландии тоже. Британцы убивали нас веками. Примерно четверть всех ирландцев умерли от голода, почти столько же эмигрировали. Это не мелочи.

      – Постколониализм.

      – Да. Причем в исполнении одной и той же империи. Просто удивительно, как Англии удается избегать расплаты за преступления.

      – Расплачиваются не преступники, расплачиваются жертвы.

      Принесли виски. Мэри залпом осушила половину бокала.

      – Мы должны придумать, как это изменить.

      – Если такой способ вообще есть.

      – Через правосудие?

      Бадим скорчил скептическую мину.

      – Что за штука такая?

      – Ладно, давай без цинизма.

      – Нет, я вполне серьезно. Взять хотя бы греческую богиню правосудия. Бронзовая баба в тоге с повязкой на глазах – чтобы правильно судила. Взвешивает на весах преступление и наказание, не поддаваясь постороннему влиянию. Однако чаши весов никогда не уравниваются. Ну, если только по принципу «око за око». Тогда конечно. В случае убийства метод уже не действует. Убийцу всего лишь оштрафуют или дадут пожизненное – разве это справедливое возмездие? Нет.

      – Ты намекаешь, что нужна смертная казнь?

      – Которую все считают варварством. Ибо если убийство – зло,