Стражи Аламита. Мария Папичева

шкатулки и повисли в воздухе, а затем стали вращаться по кругу вокруг невидимой оси, друг за другом. Внезапно поднялся сильный ветер от берега, напрягая паруса судов, туман перед кораблями рассеялся, и стало видно множество каменных рифов, которые друг за другом исчезали в водной пучине, с исчезновением последнего рифа камни остановились в воздухе, затем упали на дно шкатулки, и она закрылась.

      – Ну вот, теперь путь свободен, Карлин, начинаем движение, труби в рог, – скомандовал король, и вся эскадра двинулась по намеченному пути. Как только последний корабль вышел из зоны подводных рифов, всё встало на свои места: над океаном опять поднялся туман, и широкая рифовая гряда вновь показалась из воды, делая неприступными с океана берега Хантакондрии.

      Глава XXII. Кошмары Мэрион

      Стражникам осталось пару дней провести в их уютном гроте у подземного озера, гномы заканчивали ковать для них оружие и амуницию, и они должны были продолжить свой тернистый путь.

      Джейку сегодня не спалось, в отличие от Мэрион, он подкидывал хворост в пламя костра, поддерживая тепло в пещере. Мэрион, свернувшись калачиком, сладко спала недалеко от костра, и ему ничего не мешало открыто любоваться её красивым, юным лицом. Во сне она, то улыбалась, то хмурила брови, иногда её лицо искажала гримаса ужаса, но оно всё равно оставалось самым прекрасным, таким близким и родным для него человеком, таким же близким, как лицо его мамы из далёкого детства. Он с удовольствием, в который раз, рассматривал её немного выпуклый лоб с красиво посаженными густыми бровями, которые без слов могли выразить всё, что у неё в душе и на языке, её пушистые, длинные, светлые ресницы с едва прозрачными веками, сейчас зарывали выразительные не по возрасту голубые глаза, которые одним взглядом могли повелевать им. Её светлые, слегка вьющиеся волосы, спадали локонами на шею и грудь, прикрывая их. Ямочки на щеках, то сглаживались, то появлялись вновь, даже во сне, когда она улыбалась. Джейк словно заворожённый сидел у костра, боясь пошевелиться и прервать, без того чуткий, и поверхностный сон Мэрион. Он только сейчас начинал понимать, насколько дорога его сердцу эта хрупкая с виду и нежная девочка, с мужественным, и отзывчивым сердцем, готовая прийти на помощь любому, оказавшемуся в беде человеку. От этих мыслей мурашки пробежали у него по спине, он чувствовал нечто особенное, ранее не когда не ощущавшееся им чувство, и не мог понять, что это с ним? Ему было комфортно, спокойно и радостно на душе, костёр, потрескивая, согревал их обоих, и с новой неведомой ему силой разжигал пламя в его сердце – это было пламя первой любви. Внезапно Мэрион вскрикнула во сне, лицо вновь исказила гримаса ужаса, на лбу выступила испарина, юноша сидел в растерянности, не зная, как поступить, разбудить, избавив от кошмара, или воздержаться и не нарушать её сон.

      Тем временем ей снился кошмар. Она видела какой-то остров, полностью покрытый сплошным то ли дымом, то ли туманом. Ни одной живой души рядом, полная гробовая тишина. Птицы облетали это место стороной, над островом не было