Сомнению всегда найдется место. Ирина Ребони

не были богатыми, но и не бедствовали. Во всяком случае, родители могли оплачивать мои занятия бальными танцами, а это удовольствие не из дешевых. Никогда не понимала, почему платья из нескольких лоскутков и не слишком изящные туфли стоят так дорого.

      Другое дело дядя Гриша. У него свой бизнес, и весьма успешный, хорошая квартира в Питере и дом возле Пушкина, а своего сына он отослал учиться в Штаты. Он всегда был предприимчивым и надежным. Однако, когда я поняла, что между ним и мамой что-то есть, то буквально возненавидела его, а потом поговорила с мамой. Оказывается, он с юности был влюблен в нее, но это скрывал. Теперь, когда мы с тобой оказались в таком трудном положении, сказала она, мы с ним очень сблизились. Он разводится с женой, они уже обо всем договорились: он оставляет ей квартиру, а сам будет жить в доме.

      – Ты хочешь сказать, что ВЫ будете жить в доме?

      Она не отвела взгляда:

      – Да, когда с разводом будет покончено, мы поженимся, и я перееду к нему. Ты тоже сможешь там жить, если захочешь.

      – Нет уж, – прошипела я, – как-нибудь обойдусь без его милостей.

      Однако не обошлась. С ногой было очень плохо. Ампутация больше не угрожала, но искореженные мышцы страшно болели, и я не могла нормально ходить, просто ковыляла. Разница в длине ног была весьма ощутимой, и прокладка в обуви не спасала. Видя мои мучения, мама не сидела, сложа руки. Узнав о новой ортопедической клинике, она устроила меня туда. Конечно, лечение оплачивал дядя Гриша. Я понимала, что нельзя быть такой свиньей – с одной стороны, презирать его, а с другой – принимать его помощь, поэтому стала вести себя с ним более приветливо, а потом и на самом деле лучше относиться. В конце концов, мама с ним счастлива, а папу все равно не вернуть. Хотя какой-то холодок в душе остался, к ним обоим.

      Лечение в новой клинике стало для меня поворотным. Во-первых, ногу удалось удлинить, и теперь разницу в длине ног можно было компенсировать прокладкой в обуви. Во-вторых, с помощью специальных упражнений и физиотерапии почти полностью удалось избавиться от боли. И в-третьих, на тот момент самое главное, там я встретила Пашу, который заставил меня вновь ощутить радость жизни. Павел Сергеевич Власов был талантливым хирургом и моим лечащим врачом. Я поступила в клинику в ужасном состоянии – и не только в физическом, но и в моральном. Мой мир разрушился, и я не знала, чем и зачем жить дальше. Да еще непрекращающаяся боль и осознание себя инвалидом. Он не только лечил мои немощи, но и всегда находил нужные слова, чтобы приободрить и вселить надежду. Все больные его обожали. Он был молод, чуть за тридцать, внешне хоть и не красавец, но довольно привлекательный, так что наше отделение в полном составе было в него влюблено. Однако я ни разу не слышала, чтобы с кем-то из пациенток у него были романы. Он был женат и имел двоих детей.

      Тем временем я понемногу выплывала из черной дыры, даже стала строить планы на будущее. В Педагогический университет я так и не вернулась, как ни уговаривала меня Машка, моя ближайшая