Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник). Джон Ле Карре

ответил он, – что со мной случалось прежде. Ты получаешь повод – и, быть может, не один – подозревать, что в каком-то министерстве, и, возможно, на достаточно высоком уровне, завелся шпион. И что же делать? Ты не можешь подвергать аресту целые отделы министерств и ведомств. У тебя нет возможности расставить ловушки на всех, кто близок к правительственным кругам. Тебе остается только затаиться и ждать, что получишь нечто более конкретное. И дело не выходит у тебя из головы. А в случае с «Роллинг стоун» вы даже не знаете, в какой стране работает агент.

      – Вы – хороший оперативник, Лимас, – заметил на это Фидлер со смехом, – но никудышный аналитик. Это же совершенно очевидно. Позвольте мне задать вам несколько простейших вопросов.

      Лимас промолчал.

      – Досье – то есть сама по себе папка с материалами по «Роллинг стоун» – какого она цвета?

      – Серая, но помечена красным крестом, что указывает на ограниченный доступ.

      – К ней что-то прикреплено снаружи?

      – Да. Список на отдельном листке и предупреждение. Традиционная формулировка. Любое лицо, чье имя не значится в списке допущенных, в случае обнаружения данной папки обязано вернуть ее, не открывая, в банковский отдел.

      – Кто значился в списке допущенных?

      – К «Роллинг стоун»?

      – Да.

      – Личный помощник Шефа, сам Шеф, секретарша Шефа, представитель банковского отдела, мисс Брим из особого регистра и четвертый отдел стран-сателлитов. По-моему, все. Да, и, должно быть, человек из группы специальной рассылки, но точно не помню.

      – Четвертый отдел сателлитов? Чем он занимается?

      – Всеми странами за «железным занавесом», за исключением Советского Союза и Китая. И конечно, восточной зоной.

      – Вы имеет в виду ГДР?

      – Я имею в виду зону.

      – Разве не странно, что допуск получили все сотрудники целого отдела?

      – Да, вероятно, это не совсем обычно. Но мне трудно судить, потому что я никогда прежде не имел дело с ограниченным доступом. За исключением, конечно, Берлина, но там все обстояло иначе.

      – Кто в то время работал в четвертом отделе?

      – О, дай бог памяти… Гиллам, Хаверлейк, де Йонг, по-моему. Де Йонг как раз вернулся из командировки в Берлин.

      – И они все имели разрешение просматривать досье?

      – Я не знаю, Фидлер, – ответил Лимас, слегка раздражаясь, – и на вашем месте…

      – Но ведь действительно странно, что какой-то отдел имел доступ целиком, тогда как остальные были представлены исключительно отдельными лицами, не так ли?

      – Говорю же вам, я не знаю. Откуда мне было знать? Меня же низвели до роли простого клерка. В том числе и в этом деле.

      – Кто передавал досье от одного допущенного к другому?

      – Должно быть, секретарши. Я не помню. Прошло несколько месяцев с тех пор, как…

      – Тогда почему никакие секретарши не значились в списке допущенных? Только секретарь Шефа.

      На мгновение воцарилось молчание.

      – А