Кей Дач (сборник). Сергей Лукьяненко

тебя сигнал идет, – поднимаясь с кресла, сообщила Анна. – Второй пошел…

      Владимир развернулся к экрану. Работа пока представляла для него интерес, и легкое раздражение мгновенно исчезло.

      – Артур Овальд… человек… мужчина… подданство – Эндория. Эндория!

      – Ну и занесло его! – Анна села к параллельному пульту. – Писака, наверное. Журналист.

      – Много воронья налетело, – с готовностью согласился Чен. – Реальный возраст – двенадцать…

      – Мальчишка. – Хорн позволила себе легкую улыбку.

      – Матрица снята… ха! В двенадцать… Оживлений не было, аТан оплачен.

      – Везунчик. – Хорн даже причмокнула губами. – Может, прядку у него отрезать? На удачу?

      Чен напрягся и пошло сострил. Хорн поморщилась. Говорить скабрезности Владимиру не шло. К тому же о детях.

      – Второй сигнал, – почувствовав, что его шансы на полночный секс упали, затараторил Чен. – Кей Овальд… человек… мужчина… подданство – Эндория. Спорим на чашку кофе – брат?

      – С тебя кофе. Реальный возраст – тридцать пять. Матрица снята в тридцать пять. Оживлений не было, аТан оплачен. Видимо, их корабль накрылся. Это его папаша, Чен.

      – Не обязательно, – без особой убежденности отозвался Владимир. – Анна, займешься реаниматорами?

      Хорн посмотрела на него, собираясь высказаться о безалаберных сотрудниках, рискующих потерять и льготный аТан, и хорошие бабки. И промолчала. Владимир был так молод… и так задорно глуп…

      – Любопытство погубило кошку, Влад, – сказала она, вставая. Позже, идя по коридору в блок молекулярных репликаторов, Анна подумала, что через эту стадию прошли все. Первую тысячу смертей довольно интересно наблюдать. Потом понимаешь – все они похожи друг на друга…

      Оставшись в одиночестве, Чен вынул из кармана крошечный чип. После полуминутной возни подключил его к центральному компьютеру. Оставалось решить, с кого начать просмотр.

      Технология, во всяком случае та, которая была ему доступна, позволяла снять данные зрительного и слухового анализатора погибшего. Получался фильм – немного странный, но увлекательный. Совесть Владимира не мучила никогда. Он, в конце концов, оживлял этих людей! Почему бы им не поделиться толикой воспоминаний?

      – Начнем с папашки, – решил он.

      …Вопреки мнению Кертиса Ван Кертиса его служащие широко практиковали «гляделки» – давний и невинный термин. Порой их интересовали не только последние минуты клиентов.

      Чен выделил в общем массиве информации три последних дня из жизни Кея Овальда. Потом включил экран. Наугад.

      Изображение было сумбурным – как обычно. Отдельные детали – предельно яркие, контрастные, все остальное – статично и размыто. Капризы памяти…

      Кей Овальд шел с кем-то по лесу. Потом, очень резко, вышел к берегу моря. Потом – к изгороди из густого кустарника. Разнообразна планета Эндория… Спутник Кея был вне поля его зрения, разговора они практически не вели, и Владимир переключился