Герои. Другая реальность (сборник). Олег Дивов

Только ты понимаешь, как же с Салли быть? Она же, бедная, совсем растерялась, ничего не понимает. С чего бы это ее увезли, почему к тяжелой работе приставили, куда я подевался? Я ж родителю моему покойному как бы обязался за ней присматривать, а то с чего бы он мне ее оставил, Салли-то?

      – Лучше бы он тебе кота оставил, – говорит она с досадой. – Кот он что – запустил его в амбар, мышей ловить, и каждый из вас сам себе хозяин. Или хотя бы мельницу. Ты бы муку молол, я бы хлеб пекла...

      – Я средний брат, – виновато развожу руками, – вот и получил что заслужил.

      – Ладно уж, – говорит она, – иди, горе ты мое. Только как надумаешь, приходи, пока я не передумала.

      Замок у того господина белый, как сахар. Так и сверкает на солнце. Красивый такой замок, с башенкой.

      Я, значит, стучу в ворота, опирает мне какой-то малый.

      – Куда? – говорит.

      – На работу наниматься. Господин-то где?

      Он пожал плечами.

      – Ночью приехал хозяин, и верная его дружина с ним. Погуляли-погуляли, да и спать легли. По сию пору спят. Так что погоди, пока спустится он.

      – Ночью, говоришь? А ослика с ним не видел?

      – Там все сплошь почти ослы, – говорит он, – кто не жеребцы.

      – Нет, настоящий ослик, маленький такой ослик, ушки бархатные... Ах да, он еще в шляпке.

      – А! – говорит, – видел ослика в шляпке. Хозяин его огороднику отдал, воду возить, навоз таскать...

      Огородник, думаю, это еще ничего. Все ж не мельник.

      – Ладно, проснется твой господин, спустится вниз, как бы с ним словом перемолвиться?

      – А как будет он на охоту выезжать, или на прогулку, ты и подгадай... В замок, – говорит, – не пущу тебя, не того полета ты птица.

      – Тогда, мил человек, ты мне какую-нибудь работу придумай, – говорю я, – может, огороднику помощник нужен?

      А чего, думаю, по крайней мере буду вместе с Салли, и ей полегче, бедняге, что свой человек рядом.

      – Я чего? – отвечает он, – я на воротах стою. А ты ступай к конюху, или еще кому. Может, у кого для тебя работа и найдется. Парень ты, вижу, здоровый, хотя и глупый.

      За замком огороды разбиты, и сад яблоневый, и яблоки уже созревают, боками красными в листве светятся, и пчелы гудят в листве, и птичка какая-то свистит. Солнце сквозь лучи пробивается, листва шумит... Богатый у синебородого замок, что и говорить. Тут же, смотрю, старик какой-то яблоки собирает, а рядом моя Салли стоит. На боках у нее корзинки, и он туда уже яблоки положил, и еще собирается.

      Я к ней, за шею обнял, в мордочку поцеловал.

      – Салли моя, Салли, – говорю, – как же ты без меня, бедняжка?

      Она копытцами переступила, вздохнула грустно так, ресницами махнула. Знаете, какие у осликов ресницы? Длиннее, чем у иных девиц.

      – Э! – говорит старик, – полегче, малый! Оставь моего осла в покое. Ты кто такой?

      – Я ее прежний хозяин, – говорю, – мне ее папаша покойный завещал. Зовут ее Салли, она отзывается на это имя, вы уж сделайте милость, потрудитесь ее по имени звать, и ей знакомо, и вам удобно.

      – Надо же, – говорит, – а я Жевеньевой ее назвал. Ну да ладно,