Как спасти жизнь. Эмма Скотт

чтобы вернуться и остановить его мерзкого брата.

      Мне оставалось только сменить тему.

      – Так что, будешь задерживать дыхание?

      Он благодарно улыбнулся.

      – Это то, в чем я всегда нуждаюсь. Как тренировка.

      – Олимпийская задержка дыхания? Да?

      Его улыбка стала еще шире.

      – Я не пытаюсь установить мировой рекорд. Мне просто нравится это делать. И нужно.

      – Прошлой ночью ты провел под водой четыре минуты. Какая у тебя цель?

      – Четыре минуты – это очень хорошо. Пит Колат продержался под водой девятнадцать, Дэвид Блейн в прямом эфире задержал дыхание на семнадцать. Если они смогли, то и я достигну семи или восьми минут. Может, и больше.

      – Зачем?

      – Не знаю. Может, это часть моей неадекватности.

      – Я не считаю тебя сумасшедшим.

      На губах его мелькнула слабая усмешка.

      – Это впервые.

      Я улыбнулась в ответ, и снова наступила тишина. Пауза затягивалась, становясь неловкой. Словно мне говорили: «Остановись, пока не поздно».

      – Мне лучше вернуться, – сказала я, хватая сумку и телефон. – Ты уверен, что не хочешь, чтобы я засекла время?

      – Не-а, – ответил Эван, не глядя на меня. Он прочистил горло. – Но может… завтра вечером?

      От охватившего трепета я едва не выронила телефон. Он хочет видеть меня снова!

      – Конечно, без проблем, – согласилась я, пожимая плечами как ни в чем не бывало.

      На лице Эвана появилась широкая улыбка, и это была самая красивая из тех, которые я видела за долгое время. Подлинная. Открытая. Странное теплое чувство захватило меня.

      – Круто, – сказал он, – значит, увидимся?

      – Да, – ответила я, поднимаясь. Ремень сумки зацепился за подлокотник кресла, когда я попыталась взвалить ее на плечо. Она сорвалась и упала на цемент. Черт. – Круто. Увидимся.

      Я схватила сумку и, не оглядываясь, покинула территорию бассейна.

      И почувствовала это.

      Взгляд Эвана.

      Теплый ветерок пробежал по моей коже. Жар охватил обнаженные руки, волосы на затылке встали дыбом.

      И что это я разнежничалась?

      Не знаю, что заставило меня обернуться. Возможно, я желала снова испытать это ощущение. Может, мне следовало что-то сказать. Или ему нужно было что-то услышать. И если я не скажу, то буду чувствовать себя еще хуже, чем прошлой ночью.

      Я сделала несколько шагов назад к бассейну.

      – Хреново, что Шейн сжег твою записку. Это чертовски дерьмово.

      – Да. – Эван вытянул шею чуть вперед, не двигая ни единым мускулом.

      «Это слишком личное. Не надо. Ты сделаешь только хуже».

      Я подавила эту мысль и с трудом сглотнула.

      – Но те слова, которые написала твоя мама… они настоящие. Ты всегда будешь знать, что она оставила их и у нее имелась причина это сделать. Дважды написать «пожалуйста». Шейн не может стереть их. Он не может уничтожить посыл. Твоя мама хотела, чтобы о тебе заботились. И ты всегда будешь помнить об этом.

      Эван не пошевелился и не сказал ни слова. В