Незримая жизнь Адди Ларю. Виктория Шваб

х ног, горячий летний воздух обжигает ей спину. Но за ней не гонится разъяренная толпа, не полыхают вслед факелы. Лишь вдали поблескивают свадебные фонари да светит красноватое солнце, чьи лучи разбиваются о линию горизонта, разливаясь по холмам. Путаясь в высокой траве, она бежит к лесу в попытке обогнать догорающий закат.

      По ветру разносятся голоса, выкликая ее имя.

      Адели`н? Адели`н? Адели`н!

      Ее тень падает вперед – такая длинная, что края размываются. С волос осыпаются мелкие белые цветочки и усеивают землю, ложась на нее созвездием, почти таким же, что красуется на щеках беглянки.

      Семь веснушек. По одной на каждую любовь, что она познает, – так сказала Эстель, когда девушка была совсем юной.

      По одной на каждую жизнь, что она проживет.

      По одной на каждого бога, что станет за ней присматривать.

      Теперь они над ней насмехаются, эти семь отметин. Знаки обещаний и лжи. Ей не довелось влюбиться, никакую жизнь она не прожила, богов не повстречала, да и время уже на исходе.

      Но беглянка не останавливается и не оглядывается. Не хочет видеть, какая жизнь ждет ее позади – неподвижная, точно нарисованная. Застывшая, как могильный камень.

      Она просто бежит.

      Часть первая. Боги, что отвечают после прихода темноты

      «Revenir» (Вернуться), Арло Мире, 1721–1722 гг.

      Ясень, мрамор.

      Предоставлена музеем Орсе, Франция.

      Скульптурная композиция из пяти мраморных птиц на разных стадиях взлета, установленных на узком деревянном постаменте.

      Мире был прилежным автобиографом и вел дневники, дающие представление об образе его мышления и творческом пути. Идею создания «Revenir» он почерпнул в статуэтке, найденной на улицах Парижа зимой 1715 года. По общему мнению, деревянная птица со сломанным крылом (повреждения устранены) была воссоздана скульптором четвертой в ряду.

      Оценочная стоимость 175 000 долларов.

      I

      10 марта 2014

      Нью-Йорк

      Девушка просыпается в чьей-то постели. Она лежит совершенно неподвижно, стараясь задержать время, словно дыхание. Будто обладает властью остановить бег часов, не дать юноше, что спит рядом, проснуться, будто хочет сохранить память об их ночи одной лишь силой воли.

      Разумеется, этому не бывать. Он забудет, как забывают все. Он не виноват – никто из них не виноват.

      Парень еще дремлет. Его плечи медленно поднимаются и опускаются. На затылке вьются кольцами темные волосы; вдоль ребер тянется шрам.

      Черты, что давно запали в память.

      Его зовут Тоби.

      Прошлой ночью она назвала ему свое имя – Джесс. Соврала, но только потому, что не может назвать настоящее. Это одна из мелких жестоких деталей договора – спрятанная, словно крапива среди высокой травы. Потаенные шипы предназначены жалить. Что такое человек, как не оставленные им следы? Она научилась ступать между колючками, но есть раны, которых не избежать: память, фотографии, имя.

      В прошлом месяце ее звали Клэр, Зои, Мишель… Но пару ночей назад (когда она была Элль) они закрывали ночное кафе после одного из его концертов, и Тоби признался, что влюблен в девушку по имени Джесс – просто он ее пока не встретил.

      Так что теперь ее зовут Джесс.

      Тоби начинает ворочаться, тянется к ней, перекатывается, но и не думает просыпаться. Грудь ее пронзает привычная боль. Его лицо теперь всего в нескольких дюймах, губы приоткрыты, черные локоны упали на глаза, опушенные темными ресницами.

      Как-то мрак ехидно заметил – в тот раз они гуляли вдоль Сены, – что у нее есть свой «типаж», намекая, мол, большинство выбранных мужчин (и даже некоторые женщины) ужасно на него похожи.

      Те же темные волосы, проницательный взгляд, точеные черты.

      Как нечестно! В конце концов, она сама наделила мрак этими чертами. Придала ему форму, создала образ.

      «Разве ты не помнишь, – спросила она, – те времена, когда был лишь тенью и дымом?»

      «Дорогая, – ответил он своим глубоким тихим голосом, – я был самой ночью».

      А сейчас – утро. Другой город, другое столетие. Сквозь занавески пробивается яркий свет, Тоби опять ворочается, выныривая из сна. И девушка по имени… Джесс снова боится дышать, воображая вариант пробуждения, в котором Тоби просыпается, видит ее и помнит.

      В этой версии он улыбнется, погладит ее по щеке и скажет:

      – Доброе утро.

      Но ничего подобного не произойдет. Она не хочет встречать знакомый недоуменный взгляд, наблюдать, как юноша старается заполнить пробелы там, где должны быть воспоминания о ней, смотреть, как он берет себя в руки и изображает напускное безразличие. Она не раз видела подобное представление и знает все наизусть, поэтому соскальзывает с постели и босиком выходит в гостиную.

      В зеркале прихожей ловит свое отражение и замечает