Падение Гондолина. Джон Роналд Руэл Толкин

мною на девяносто четвертом году жизни книга “Падение Гондолина” (несомненно) станет последней».

      В этой книге на материале сложного, многопланового повествования, сотканного из множества сюжетных нитей в разных текстах, видно, как Средиземье продвигалось к концу Первой Эпохи и как представление моего отца о задуманной им истории мира развивалось на протяжении долгих лет, пока, наконец, не застопорилось на том варианте, который должен был стать наиболее законченным и проработанным.

      Повествование о Средиземье в Древние Дни всегда представляло собою подвижную, изменчивую систему. Моя длинная, запутанная «Историография» этой эпохи и длиной, и запутанностью обязана этому бесконечному «разбуханию»: постоянно добавлялись то новый образ, то новый мотив, то новое имя и, главное, новые взаимосвязи. Мой отец в роли Создателя задумывает крупномасштабную историю мира и по мере того, как пишет, осознает, что в сюжет добавился очередной новый элемент. Приведу в качестве иллюстрации короткий, но весьма примечательный пример – один из многих. Ключевая составляющая сюжета о Падении Гондолина – это путешествие, предпринятое человеком по имени Туор вместе со своим спутником Воронвэ, с целью отыскать сокрытый эльфийский град Гондолин. Мой отец вкратце поведал об этом путешествии в исходном «Сказании», без каких-либо вставных событий, примечательных или нет; но в последней версии, где о походе рассказано гораздо более пространно, однажды утром путники услышали в лесной глуши крик. Мы даже вправе сказать, не «они», а «он», то есть автор, услышал в лесах крик, внезапный и нежданный[2]. Появился высокий человек в черном, с длинным черным мечом в руках, и направился в сторону Туора и Воронвэ, выкликая некое имя, как будто кого-то искал. Но, не сказав ни слова, он прошел мимо.

      Туор и Воронвэ не знали, как объяснить появление странного незнакомца, но Создатель истории мира отлично знает, кто это был: не кто иной, как прославленный Турин Турамбар, приходившийся Туору двоюродным братом; он – неведомо для Туора и Воронвэ – бежал из разоренного города Нарготронда. То – отголосок одной из великих легенд Средиземья. О бегстве Турина из Нарготронда рассказывается в «Детях Хурина» (мое издание, стр. 183–184), но об этой встрече там не упоминается, ведь родичи не узнали друг друга – и никогда более не встречались снова.

      Дабы проиллюстрировать преобразования, происходящие с ходом времени, сошлемся на ярчайший из примеров – на описание божества Улмо: согласно изначальным представлениям, он восседает в тростниках на реке Сирион и слагает музыку в сумерках; но много лет спустя повелитель всех вод мира является с моря в разгар шторма в Виньямаре. Улмо стоит в самом центре грандиозного мифа. При том, что Валинор по большей части ему противостоит, этот могущественный бог тем не менее загадочным образом добивается своего.

* * *

      Оглядываясь назад, на результаты трудов своих, ныне завершенных спустя почти сорок лет, я полагаю, что моей основополагающей целью было, по крайней мере отчасти, показать, что представляет из себя «Сильмариллион» и сколь он важен по отношению к «Властелину Колец» – как Первая Эпоха описанного отцом мира Средиземья и Валинора.

      Да,

2

Чтобы показать, что это не фантазия, процитирую письмо отца ко мне от 6 мая 1944 г.: «На сцене возник новый персонаж (честное слово, я его не придумывал; он мне, по правде говоря, и не нужен был вовсе, хотя и пришелся весьма по душе; но вот, откуда ни возьмись, явился и отправился бродить по итилиэнским лесам): Фарамир, брат Боромира». [Здесь и далее – примечания автора; кроме тех, что помечены как «Примеч. пер.»]