Свободные миры. Игра змея. Анатолий Арсеньев

сам, бог Света, покровитель Людей.

      Золотой Дракон, бог Жизни, покровитель Эльфов.

      Великий Змей, бог Земли, покровитель Темных Эльфов.

      Владыка Гор, Бог Подземного Пламени, покровитель Гномов.

      Тень, богиня Смерти, покровительница Орков.

      Люцифер, Бог Хаоса и Разрушения, покровитель Троллей и Демонов.

      – …Пробой, пробой в мирах… Кто-то из вас открыл его… Скоро живые существа начнут проникать к нам, вы знаете, чем это грозит… Они нарушают баланс, скоро все может быть разрушено, – начал Владыка Света свою речь.

      – Не ты ли открыл его, Триединый? – насмешливо бросил Люцифер. – Я видел, пришлые знают твой поганый лик. Однако не очень-то они веруют в тебя.

      Бог Хаоса злобно расхохотался.

      – Тебе не повезло, – Люцифер словно сквозь зубы цедил слова. – Рожденные людьми отворачиваются от тебя, выбирая другие расы. И усиливая нас! Но не тебя! Гордыня – смертный грех, не так ли?

      – Мы должны объединиться, чтоб закрыть пробой, мы можем сделать это только вместе. У нас есть не более пары лет, пока это не станет непоправимым… Если нам вскоре не удастся договориться… То я начну войну.

      – Твои угрозы унизительны, – вступила в разговор Тень. – Начинай.

      …Больше никто ничего не сказал, и Боги стали уходить, покидая место встречи…

      Глава 5

      Темный эльф – это как светлый эльф, но только темный

Москва, Российская Федерация. «Десятиметровка» где-то на окраине

      Сознание вернулось резко, рывком. Внутри головы словно стучало несколько отбойных молотков, стремясь выбить из меня последние мозги. Я толкнул крышку капсулы рукой, но вместо того, чтоб нормально встать, боком вывалился на пол – мышцы подвели. Хорошо, что хоть несильно ударился. Встал на четвереньки, надеясь хоть чуть-чуть отдышаться. Я сделал глубокий вдох, однако выдох не получился: спазм скрутил живот, и меня вырвало. Я закашлялся, рвота застряла в горле. Судорожными движениями, задыхаясь и выпучив глаза, я пытался все выплюнуть, но горло будто сжалось. Я непроизвольно схватился за горло, а затем новый приступ скрутил меня, и я упал лицом в лужу собственной блевотины, тем не менее радуясь тому, что могу хоть немножко дышать.

      Я с трудом перекатился на спину, но это оказалось плохой идеей. Спазм, судорожное сжатие ног, и удар об стену головой; облевал пол рядом с ней. Я постарался подтянуть ноги под себя, чтобы встать на карачки. Вроде вышло, да и мутить меньше стало.

      Выждав некоторое время и иногда отплевываясь, я не спеша поднялся. Не делая резких движений, вытер туалетной бумагой и выкинул в мусорку всю дрянь, что вылезла у меня из организма. Хорошо, что на стену ничего не попало.

      Открыл окно. Свежий воздух принес облегчение. Слегка оклемавшись (в голове чуть прояснилось), я полюбовался доступной панорамой и оставил окно открытым. Последний раз меня рвало только на «бетоновке» в Университете, после чего я с огромной опаской отношусь к алкоголю. Я взял из холодильника бутылку воды, несколько раз прополоскал рот, прогоняя