Король-Предатель. Е. Михнегер

рассмотреть бывшего учителя ювелирного мастерства, но резкая боль напомнила о его незавидном положении. «Виновный» тихонечко заскулил.

      – Да. Полуспящий… Давненько меня никто так не звал.

      Хиггинс приблизился и наклонился почти к самому лицу Скалозуба. В иссохшей руке неведомо откуда возник остро заточенный нож.

      – Мне жаль, что так вышло. Но кто, кроме тебя самого, во всём виноват?

      Скалозуб зажмурился, ожидая, что сейчас ему перережут горло и всё на том и закончится. Что ж, не самая плохая развязка, учитывая положение, в котором он оказался. Вжик – и привет новый мир! Быстрая, милосердная смерть. Дар старого друга.

      Однако секунды шли своим чередом, а он по-прежнему дышал и явно был жив живёхонек.

      Когда пленник открыл глаза вновь, то увидел Хиггинса, держащего в руках верёвку с гнилой грибокартошкой. Развернувшись, тот неторопливо пошаркал назад. Толпа нехотя расступалась пред старцем, многие голодные взгляды с неприкрытой завистью следили за испорченной пищей в руке бывшего ювелира.

      – Хиггинс… не уходи… постой… – прошептал Скалозуб, но слишком тихо, чтобы его мог услышать хоть кто-нибудь.

      Теперь недружелюбного вида гномы зловеще окружали подсудимого плотным кольцом. В руках у многих были самодельные дубинки из разных строительных материалов. Один, с на удивление ухоженной бородой, плюнул Скалозубу в лицо. Тот ничего не мог сделать, разве что поморгать. Гном ухмыльнулся, обнажив нестройный ряд жёлтых зубов.

      Скалозуб не заметил замаха, в памяти запечатлелась уже летящая в голову дубинка, а потом…

      Потом начался сущий кошмар. От удара прибитое ухо разорвалось, но не успел Скалозуб взвыть от боли, как со всех сторон на него посыпались новые удары. И не было им числа.

      К тому времени, когда окровавленный гном вконец обмяк и бессильно повис на колодках, пыл его палачей убавился лишь самую малость.

      Судорожно поддёргивались не слушающиеся своего владельца конечности, корпус превратился в настоящую отбивную. Несчастное правое ухо теперь было всего лишь одним из тысячи болевых очагов. Струйки крови прокладывали себе дорожки по коже, капля за каплей отовсюду стекая к земле. Глаза из-за обильных кровоподтёков Скалозуб не смог бы открыть, даже если бы захотел.

      Но открывать их он не хотел. Единственным его желанием было провалиться в забытье. Шагнуть в небытие и остаться там навсегда…

      На самой грани потери сознания, падая в спасительный обморок, Скалозуб услышал чей-то громогласный приказ:

      – Прекратить! Хватит!!! Пусть подольше помучается.

      Глава 3. Безбородый

      Надежда – одно из тех лекарств, которые не излечивают, но которые позволяют страдать подольше.

Марсель Ашар

      Скалозуб беспомощно полустоял-полувисел. Ноги не слушались и подгибались, но боль в шее не позволяла полностью повиснуть на колодках. Всё тело страшно ломило, левый глаз не открывался.