Апостолы и грешники. История одного побега. Александр Куприн

его закатились, а на лице блуждала улыбка – он смеялся в момент удара, и это выражение заморозилось. Невыразимый ужас охватил меня! Швырнув блямбу в портфель, я бросился прочь из школы. Дома я долго держал руку под струей холодной воды, но фаланги пальцев все же распухли. Часа через два я решил пойти сдаваться – меня преследовало видение сползающей по стене посмертной улыбки моего врага, причем самого лица я не видел – лишь белки закатившихся глаз и глупую улыбку. Накатаю явку с повинной – решил я. В кино все пишут явки, и им срок скидывают – вместо пятнадцати лет дают всего четырнадцать. Но как же я ее напишу, если пальцы так раздулись, что и авторучку-то не удержат? С такими мыслями я неуверенно побрел обратно.

      К крайнему моему изумлению, во дворе школы не было ни скорой, ни милиции. Может, не убил я Карпухина-то? – шевельнулась зыбкая надежда. Был он, конечно же, живой. С паркетного пола школьного коридора поднялся совсем другой Карпухин. Он стал тих и светел, а вскоре и вовсе вступил в комсомол. Передо мной теперь он немного даже заискивал и громче всех смеялся моим шуткам – я тогда набирал популярность. Вроде даже стал лучше учиться. Впрочем, в девятый класс его все равно не взяли – он поступил в какой-то техникум и растворился в быстротекущем времени моей юности. А я крепко усвоил правило – не следует ждать! Ни в коем случае нельзя ждать! Привычка использовать момент неожиданности и бить первым не раз выручала меня и в зоне, и на свободе. Это очень полезная привычка. Да я больше скажу – до конфронтации вообще доводить нежелательно. Если ощущаете угрозу, отложенный наезд и прочий подобный дискомфорт – выбирайте удобный вам момент – и вперед! Удар следует наносить всем корпусом, помогая плечом в момент, когда рука почти распрямилась. Бить в челюсть или в нос не советую – это амортизаторы черепа, они лишь смягчат удар. Желательно приложиться в надбровную дугу чуть сбоку и вызвать сотрясение мозга. Поверьте – выйдя из лазарета, супостат уже не захочет даже близко подойти. Окружающие могут посчитать вас не вполне вменяемым, но это даже хорошо, и часто жить с такой репутацией легче и спокойнее.

      Федор

      Проснувшись утром, я долго размышлял, как быть с этим Сеней-Музыкой. Он меня раздражал. Раздражали его шкварки, бесила эта парочка шестерок. Даже его дебильная поза лотоса действовала мне на нервы. Один хороший удар в голову – и этот «лотос» перевернется в воздухе, а шавки его разбегутся по углам. Ни малейших проблем это не вызовет. Я – вор! Бытовики, хулиганы и прочая срань не смеют вмешиваться в конфликт воров. Но беда в том, что этот удар переломает все чекистские планы. Пресс выдумал, очевидно, тот белесый говорливый полупидор, но в итоге под нервным прессом оказался как раз таки я. Этого коммуниста-неудачника я бы развел гораздо лучше в одиночку, без наездов, увечий, без блатоты – но это не моя игра, и не мне диктовать ее правила. Выполню,