Живая вода. Сергей Алексеев

лучшая реанимация – ты, дорогая. Пойдём в спальню?

      Вдруг отталкивает жену, указывает рукой на дверь, хлопает ртом. Сонный Квасников, завёрнутый в простыню, идёт по коридору.

      МОНИКА. Что? Что с тобой?

      МУРОМЕЦ. Там… Гляди!.. Там! Идёт…

      МОНИКА. Кто идёт?.. Никого нет!

      МУРОМЕЦ. Да вон же, вон!.. Это же… мой начальник службы безопасности… Почти голый!

      МОНИКА (кричит). Нет никого, нет! Смотри – вот! (Машет руками под носом Квасникова.) Воздух! Один только душный воздух! Пусто!..

      Квасников заходит, трёт глаза, застывает в изумлении. Эдакий патриций.

      МОНИКА. Началось! Галлюцинации! (В трубку.) Скорая? Скорая! Срочно врача! У мужа сумеречное состояние… Да нет, не с перепоя! От свадебного путешествия!..

      МУРОМЕЦ медленно оседает, валится на пол без сознания. Затемнение.

      Голос Моники в трубку.

      Да-да, это наследственное. У его тёщи точно такой же диагноз. Они вместе отправились в свадебное, на милиционере… А почему нет-то, Господи? Всё возможно! И там потерпели катастрофу, сели на рифы!..

      ГОЛОС ТЁЩИ. А мистер Уинстон хлопает ладошкой, вроде бы подол тушит! А сам, проказник, всё по другому месту. Так нахлопал!.. От моего платья тогда на этом линкоре и пожар начался. От морячков одни ленточки по морю долго ещё плыли…

      Хлопает подъездная дверь. Затемнение.

      Поздний вечер. Моника у постели больного. МУРОМЕЦ лежит с компрессом на голове, на том самом месте, где утром спал Квасников.

      МУРОМЕЦ (ощупывает матрац). Мне стало хорошо, так мягко и уютно. Спасибо, дорогая… (Тянется рукой.) Я так по тебе соскучился…

      МОНИКА (меняет компресс). Лежи спокойно! Врач сказал, никаких больше стрессов, нервных перегрузок и острых ощущений.

      МУРОМЕЦ. Я чувствую себя отлично. Тело невесомое и в голове совершенно светло!

      МОНИКА. И ничего больше не чудится? Например, твой начальник службы безопасности? Как его фамилия? Не помню…

      МУРОМЕЦ (озирается). Квасников… Нет, не вижу… Не чудится. Только знаешь… Странно. (Принюхивается.)

      МОНИКА. Что – странно?

      МУРОМЕЦ. Иногда запах его чую. Будто ветерком наносит… У него такой специфический мускусный запах. Как от козла.

      МОНИКА. Никогда не нюхала козлов. Это плохо.

      МУРОМЕЦ. Что – плохо?..

      МОНИКА. Продолжаются обонятельные галлюцинации. Остаточные явления от травмы. Бывает после сотрясения, доктор сказал, пройдёт. Но я всё равно так волнуюсь! Ты зря отказался от госпитализации.

      МУРОМЕЦ. Но прогресс на лицо! Утром вообще было…

      МОНИКА. Я так переживала, дорогой… Лучше бы вместо мамы поехала по этому дурацкому каналу!

      МУРОМЕЦ. Прости, что доставил тебе столько неприятных минут. Знаешь, когда такое случается, жизнь действительно становится простой, ясной и понятной. И я решил… посвятить её тебе.

      МОНИКА. Мне?.. А разве до этого не мне посвящал?

      МУРОМЕЦ. Только её часть, остальное отнимала работа, важные дела. Теперь мы ни на минуту не будем расставаться.

      МОНИКА. Что ты хочешь сказать?

      МУРОМЕЦ.