Дива. Сергей Алексеев

как рабы, в цепях закованные. По ночам из-под земли украинские песни слышатся…

      Попутчик только головой потряс.

      – Там у него хранилище! Для созревания сыра!

      – Это он такие слухи распускает. – не согласилась жена. – На самом деле подземный завод, из нефти бензин гнать и всякие вещества. Сейчас все из нефти делают. Есть подозрение, и сливочное масло. А ты спрашиваешь, где молоко берет.

      – Ну откуда у нас нефть и алмазы?!

      – В Архангельской нашли, значит и у нас есть. – не сдавалась тетка. – Ломоносов не зря говорил! Только все Драконям досталось, потому как вся их порода связана с нечистой силой. От Героя труда звезды да бьюст остались. Алфей Никитич был местный олигарх!

      Попутчик слушал жену, ерзал, стыдился, не зная, как ее остановить, и тут не сдержался, выругался и приказал молчать.

      – Болтовня все! – Заключил он. – Алфей Никитич отшельником жил вот и насочиняли! Был я у него в погребах. Там все плиткой сделано, как в лаборатории. Бабы в марлевых повязках ходят. И хохол всего один, который сыр варит. Цепь у него есть, только на шее, золотая и толщиной в палец…

      – А что ты у него в погребах делал? – ревниво спросила жена, не найдя других аргументов.

      – В понятые меня брали! – мгновенно оправдался тот. – Когда Недоеденный на председателя написал и комиссию прислали, из санэпидстанции. Помнишь, масло привозил?

      – Масло не плохое. – справедливо оценила жена. – Купил тебя Драконя куском. Они любую комиссию купят! Вон даже губернатор не устоял перед нечистой силой. Кто его надоумил устроить родину деда Мороза?

      – Причем здесь дед Мороз?

      – При том, что тоже нечисть! А надоумил Драконя. Мол, как-то выживать надо, коль сельское хозяйство угробили, дураков заманивать, то есть, туристов из городов. Дескать, есть такой сказ в наших местах, как в самые трескучие морозы на тройке белый старик проезжал. Его и нынче видят многие. А это ведь он губернатору сказ про своего деда рассказал!

      И тут тетка окончательно распалилась, затмив талантом мужа-баешника. Оказывается Драконин дед родом не местный, а приехал невесть откуда на тройке белых коней в лютые январские морозы. Крытый тулуп на нем был красный, шапка с куньим мехом, но тоже с красным верхом, ехал, как барин, в белой кошеве, а кучером у него был молодой парень. Заехал он в Пижменский Городок, тогда еще нищий довоенный колхоз, поглядел, как люди бедно живут и стал подарки раздавать: ребятишкам конфетки, бабам красные косынки, а мужикам по стопке водки. А Новый год тогда еще не праздновали, елок не ставили и про деда Мороза только из сказок и знали. Народ бежит на площадь, радуется, и будто кто-то сказал, мол, старик этот – сила лесная, нечистая, а кто-то признал его за деда Драконю, вятского картежника, который каждую осень уходил пешим в города, с колодой карт в кармане и серебряным рублем. Говорят, до Москвы и Питера доходил, а назад всякий раз возвращался на тройке и с подарками.

      Кем бы это старик ни был, пользу принес не сказочную – взял да своего внука, что кучерил, в Пижменском Городке оставил. И с такими словами:

      – Люди