Золотой томик поэзии II. Сборник

нам, малолеткам, как есть, всё равно,

      Всё равно, что в пимах подморожены ноги…

      Про Чапая мы с жадностью смотрим кино.

      За стеною движок тарахтит пулемётом,

      Рыжий месяц в окно заглянуть норовит.

      Вместе с армией красной мы скачем намётом;

      Мы смелее всех смелых, никто не убит.

      А механик киношный, в усы ухмыляясь,

      Подсчитав пятаки, самосадом дымит.

      От осколка фугасного шрам потирая,

      Тоже рад, что он Боженькой не был забыт.

      Так учились мы жить, так учились мы верить

      В непреклонную праведность русской души.

      И не знали замков деревенские двери.

      Предков дух возвышал нас в сибирской глуши.

      Та деревня звалась как-то странно – Бугинка.

      То ли каторжник беглый здесь вбил первый кол,

      То ль какого купчишки была тут заимка,

      Или смелый охотник здесь рай свой нашёл…

      И стояла она, и жила, не робея,

      И баюкала в зыбках здоровых детей,

      Дум продажных и подлых в себе не имея.

      Но, увы, появился на троне злодей…

      Нет деревни давно. Нет и старого клуба,

      И механика нет… нет советской страны…

      Дети смотрят нам мир зорким взглядом «ю туба».

      Им не снятся, как нам, про Чапаева сны.

2015 г.

      Ирина Авраменко

      Нетания, Израиль

      Одинокая луна

      Дотянулись ветки клёна

      До открытого окна.

      В окна смотрит удивлённо

      Одинокая луна.

      Заколдованного неба

      Кем-то приглушённый цвет.

      Стать художницею мне бы,

      Написать луны портрет.

      Телевизор у соседки

      Громко прогоняет сны.

      И качают тихо ветки

      Шарик матовый луны…

      Мечты в голубых тонах

      Под мелодию тонких нот,

      Растерявших свои слова,

      Тихо март по двору пройдёт,

      Уступив апрелю права.

      Голубые свои мечты

      Соберу по капле в бокал,

      Чтобы, выпив, забылся ты,

      Чтобы ты меня не искал.

      Пудрой сахарной на губах

      Твоего поцелуя след.

      И мечты в голубых тонах

      Растворяются по весне…

      Мария Алехина

      Меткомелино, Московская область

      Повеса

      Мне бы забыть вчерашнюю тоску,

      Взглянуть на поредевшие долины,

      И холод, проскользнувши по виску,

      Ласкает нежно ягоды рябины.

      Дымит закат и тонет на пруду,

      Огнём пылает ярко крона леса,

      В игольнике, зарыв свою судьбу,

      Блуждает ветер – осени повеса.

      Шуршит листвой, хохочет, что есть сил,

      Цепляется за ветви повисая,

      Он в быстром вальсе сосны закружил,

      Остановившись, медленно вздыхая.

      Весь день шумел и спорил о былом,

      Бродил по рощам в поисках ответа,

      И, восторгаясь лиственным ковром,

      Он не нашёл потерянного лета.

      И, загрустив о чём-то о своём,

      Взглянув на поредевшие долины,

      Они остались с холодом вдвоём,

      Лаская нежно ягоды рябины.

      «Здравствуй, мама, я живой»

      Не строчит уже зенитка.

      Наконец, закончен бой.

      Распахнётся в сад калитка:

      «Здравствуй, мама, я живой!»

      Выйду, сяду на пороге

      Под шумящий летний зной.

      Каждый раз шептал в дороге:

      «Здравствуй, мама, я живой!»

      Угасая, шёл от жажды —

      Нас таких был целый строй.

      Знал, скажу тебе однажды:

      «Здравствуй, мама, я живой!»

      Всю Европу прошагали,

      В каждом месте свой герой.

      Все сказать тогда мечтали:

      «Здравствуй, мама, я живой!»

      Из окопов выбегая,

      На врага мы шли стеной.

      Друг не скажет, умирая:

      «Здравствуй, мама, я живой!»

      Мария