Записки купчинского гопника. Глеб Сташков

тебя есть другая Пенелопа?

      Артур задумался. Затянулся красным винстоном и грустно спросил:

      – Так просто?

      – Все в жизни просто, если не читать Борхеса.

      Сами понимаете, мы были бы распоследними пижонами, если бы после этого не сгоняли за вторым литром.

      И теперь я перед вами. Ничего не помню, ничего не знаю, а мне звонит какая-то Аня. С бригадой.

      Захожу на кухню. На столе записка. «С собакой погулял. Похмелиться оставил. Тебя с утра ждут телевизионщики. Расскажи им про Купчино. Артур».

      Так вот оно в чем дело. Рассказать про Купчино. Расскажем, не вопрос. Когда написана эта записка? Ближе к вечеру или ближе к утру? Будем считать, что ближе к утру. Значит, с собакой можно не гулять. Можно сразу идти к телевизионщикам, благо спал я, не раздеваясь.

      Выхожу из квартиры и натыкаюсь на соседку.

      – Когда ты помоешь пол? – спрашивает соседка.

      Это она лестничную клетку имеет в виду.

      – Никогда.

      Это я тоже лестничную клетку имею в виду.

      У меня плохая соседка. Она громко ругается по ночам и, говорят, колдует. Насчет колдовства точно не скажу, а ругается громко. С дочкой.

      У дочки жизнь не сложилась. Как говорили очеркисты былых времен, дочка – человек сложной судьбы. Потому что она дура.

      Рассказ про ружье на стене, которое то не стреляет, то стреляет, да не туда

      Много лет назад дочка завела себе травматический пистолет. Зачем – ума не приложу. Уверяла, что боится изнасилования. Никто ей не верил. Она и так давала всем, кто хотел. И всем, кто не очень хотел, тоже давала. Иногда умудрялась дать и тем, кто совсем не хотел.

      Пистолет она обожала. Ловко выхватывала из сумочки двумя руками, чуть приседала и, вытянув руки, кричала: «Пиф-паф». Когда они приседала, мини-юбка задиралась выше положенного, поэтому мы каждый день знали, какого цвета у нее сегодня нижнее белье. Иногда нижнего белья вовсе не оказывалось.

      Однажды на улице ее обступили какие-то гопники. Они, наверное, ничего плохого в виду не имели. А может, имели, кто их разберет.

      – Ты чего? – спросили гопники.

      – Ничего, – ответила соседкина дочка. – А вы чего?

      – Мы ничего, – ответили гопники. – А ты чего?

      – А я ничего, – ответила соседкина дочка. – Я в магазин иду.

      – А зачем? – спросили гопники.

      – А ни зачем, – ответила соседкина дочка.

      Такой разговор может продолжаться часами. Он и сутками может продолжаться. И, как правило, не ведет ни к каким последствиям. Однако на этот раз соседкина дочка решила выпендриться. Она напряглась, робко достала пистолет и начала целиться то в одного, то в другого гопника. Кто-то говорил ей, что травматическим пистолетом можно убить. Убить она не хотела. И покалечить не хотела. Она сама не знала, чего хотела. Стояла и трусила.

      А гопники тоже стояли и трусили. Потом им надоело ждать, а тем более трусить. Они отняли у нее пистолет, а заодно сломали нос и слегка порвали рот. Еще они сломали пару