Знак. Кристина Олеговна Вдовкина

пристанище погибшего ученика.

      – Как прошло? – Люк поправил пиджак и посмотрел на меня, когда я опустилась в соседнее кресло.

      – Она не говорила со мной, сильно расстроена.

      – Ты знаешь, что я не об этом.

      Я сделала вид, словно не понимаю о чем речь, но после того, как Люк вопросительно поднял правую бровь, я сдалась.

      – Она ничего не ответила и давай не распространяться на этот счет. Я тебе говорила по секрету.

      Люк нахмурился, выпрямляясь, но больше не задавал мне вопросов. Он смотрел на сцену и думал о своем. В это время, рядом со мной мелькнула Кристин и, как мне кажется, смахнула с щеки слезу.

      – Кристин, ты чего?

      – Это похороны, мы можем и поплакать, – ответила подруга и опустилась на соседнее кресло.

      Неожиданно по залу пронесся глухой стук. Кто-то проверял микрофон на работу, стукнув по нему пальцами. Все подняли вопрошающие взгляды на сцену, посреди которой уже стоял мужчина. Он смерил всех тяжелым взглядом и с тяжелым вздохом начал:

      – Спасибо всем, кто пришел проститься… с моим сыном, – его голос сорвался, и мистер Хант отвернулся от микрофона, сжав пальцами переносицу. Он громко всхлипнул, немного подождав, прежде чем повернуться обратно. На его глаза выступили слезы, все лицо покраснело, но мистер Хант продолжил с надрывом в голосе, – Для меня присутствие каждого из вас значит очень много. Вы живое доказательство того, что мой сын был хорошим человеком. Спасибо вам, – мистер Хант вновь осмотрел зал, оперившись рукой о крышку гроба, после чего перевел взгляд на свои руки. Его плечи расправились и мужчина продолжил более уверенно, не отходя от гроба, – Я хочу, чтобы вы знали. Джон никогда не употреблял наркотики и тем более не злоупотреблял алкоголем. В ту ночь, он возвращался домой и…

      – Мистер Хант…

      – Нет! – мужчина перебил полицейского, который шагнул к нему из-за кулис, – Я не знаю что произошло, и не хочу подыгрывать вам. Полиции лишь бы скорее закрыть дело и подсунуть мне какие-то бумаги!

      В это время на краю сцены начала происходить какая-то суматоха. Коллеги мистера Ханта перешептываются, наклоняясь друг к другу. Особенно впечатлительные учителя прикрыли, раскрывшийся от удивления, рот ладонью. Мужчина в форме сдержал за руку первого офицера, порывавшегося выйти на середину сцены. Тому удалось вырвать руку, раздраженно что-то сказав другому копу, но в зале этого не было слышно. Зал зашептался. Градус повысился.

      – Мой сын подвергся нападению, – по всему залу прокатился удивленный гул, – Он погиб не по своей вине, а то, что говорят в новостях – ложь!

      Молодой офицер, вырвавший руку, твердой походкой направился к мистеру Ханту. Он отодвинул микрофон и что-то начал говорить преподавателю. Лицо мистера Ханта моментально изменилось, брови сошлись на переносице, в глазах блеснул злобный огонек, как у Джона в моем сне. Офицер положил руку на плечо мистера Ханта, но тот одернул его, размахнувшись.

      Удар в челюсть. Зал закричал.

      Полицейский отлетел