Коронный дознатчик. Сыскарь. Михей Абевега

надпись. «Газагов стан» называлось это место, и, как легко было догадаться, столовались тут в основном орки. Потому и выбор блюд я доверил Митиано. Меню тут не подавали, а если б и подавали, и даже если б каракули я местные разбирал, всё равно, проку от того было б ноль – названия этих блюд мне ни о чём не говорили.

      Орк заказал подавальщице какой-то «хашпур по-газагски» и пиво, а я обрадовался сразу же поданной рюмочке аперитива. Вот уж воистину, бальзам на душу. Даже несмотря на то, что выпивка оказалась крепковатой. Обожгла горло, заставив откашляться, и пробилась по засаднившему пищеводу в тут же вспыхнувший жаром желудок. Какое-то убойное термоядерное пойло, от которого я в мгновение ока захорошел и расслабился.

      К тому моменту, когда принесли наш заказ, я уже практически окосел и заснул. Орку даже пришлось тормошить и расталкивать меня. Впрочем, аромат поставленной на стол еды тоже внёс ощутимый вклад в моё пробуждение.

      Что тут у нас? Какие-то лепёшки размером со среднюю сковородку и с загнутыми кверху пышными подрумянившимися краями. А внутри этого запечённого блюда, судя по всему, растопленный сыр, перемешанный с какими-то травками-добавками ещё и залитый сверху сырым яйцом.

      – Так, это всё прочь, – заявил Митиано, резким широким жестом отодвигая принесённые вместе с заказом ножи и вилки на край стола. Что-то даже улетело, забрякав, на пол. Похоже, этот бугай тоже словил градус. – Если не хочешь, чтобы здешние ребята относились к тебе, как к бестолковому чужаку и жеманному неженке, ты должен научиться есть хашпур так, как делают это настоящие газаги. Вот так отламываешь край, который и есть по-нашенски пур, размешиваешь сыр с яйцом и быстрее в рот. Давай, братец, пробуй. И вот пивом запивай. Пиво к хашпуру – самое оно.

      Я попробовал и не заметил, как умял всю лепёшку. Ещё и пиво всё выхлебал.

      Вот теперь мне по-настоящему стало хорошо. Все дневные проблемы отброшены и позабыты. Оставалась единственная забота – добраться до дома, не отключившись по дороге.

      Но с этим я, похоже, не справился, потому как утром очнулся в своей комнате, лежа на кровати полностью одетым и даже не разутым.

      Голова после вчерашнего, в отличие от бедного избитого и измятого тела, ни капельки не болела. Даже припухшая физиономия не сильно беспокоила. Зато во рту будто эскадрон переночевал. Ну и мочевой пузырь поддавливало так, что разлёживаться долго, плавно приходя в себя, желания не возникало. Сквозанул в уборную, по пути скидывая грязную одежду и, в принципе, переживая лишь о том, что вроде как не собирался больше спать там, где застрелил Люсилию.

      Кто-то вчера, я заметил, успел уже прибраться в комнате и даже заменить стекло в разбитом Клариусом окне, скрыв все следы схватки. Но из памяти такие события за день не вытравишь, и ощущение брезгливого отвращения не выветришь.

      Добравшись до умывальника, глянул в зеркало. Мама дорогая, на кого же я похож?! Синяки, ссадины, теперь ещё и щетиной зарос. Вот бомжара. Скоро меня, не то что ко двору, в управление не пустят. Нужно хотя бы подбородок