«Л» – значит люди (сборник). Сергей Лукьяненко

совместимость:

      Совпадение рецессивных негативных генов по типу ЦМ-713.

      Абсолютные противопоказания.

      Возможность оперативной терапии – 0 %.

      Красный штамп.

      Он стоял ниже – этот самый красный штамп с надписью: «Запрет. Генетический контроль».

      Я сжимал в руках свой приговор, словно собирался разорвать его или скомкать и кинуть кому-нибудь в лицо. Например, мужчине, который подходил ко мне с напряженной, сочувственной полуулыбкой…

      – Красный штамп, Миша?

      Я не кинул в него заключением генетиков. Я беспомощно кивнул. И тут же, проклиная себя за эту беспомощность и желание разреветься, сказал:

      – А вам-то какое дело? Кто вы такой?

      – Тот, кто может помочь. – Он присел на корточки передо мной, сгорбившимся в мягком низком кресле. – Зови меня Эдгар.

      – Мне нельзя помочь, – сказал я с прорывающейся яростью. – Я люблю девушку, с которой генетически несовместим. У нас никогда не будет детей.

      – И тебя это не устраивает?

      – Шел бы ты подальше… – процедил я. Прозвучало довольно жалко, и Эдгара это предложение не смутило.

      – Я действительно могу помочь.

      Напряжение в голосе исчезло. Спокойный тон. Холеное, гладко выбритое лицо. Светлые волосы коротко подстрижены по последней моде. Строгий серый костюм того делового стиля, что не менялся, наверное, с двадцатого века. Узкий галстук в тон рубашке.

      Против воли я почувствовал, что начинаю ему верить. Конечно, его дружелюбие не бескорыстно… Но красный штамп заставляет цепляться за любую соломинку.

      – Что вы можете сделать? Здесь написано, что операция невозможна.

      Эдгар пожал плечами. И предложил:

      – Может быть, поедем ко мне домой? Это недалеко, а у меня машина. Ты не против?

      Я кивнул. Конечно же, не против.

      Он жил в небольшом коттедже на берегу моря. К дому вела узкая бетонная дорога, сооруженная явно для одного. Что ж, высокий статус Эдгара ощущался с первого взгляда. В то же время рядом с домом не оказалось ни ангара, ни взлетной площадки для флаера. Похоже, Эдгар был из нелюдимых домоседов…

      Однако сейчас я видел перед собой гостеприимного хозяина. Он поинтересовался, что я предпочитаю: чай, кофе или пунш. Усадил в удобное, явно любимое кресло возле камина, извинился и исчез на кухне. Через несколько минут вернулся с подносом, где, кроме дымящегося кофе, стояли миниатюрные бутылочки с коньяком и бальзамом. Осторожно отмеряя ложечку бальзама, я заметил, как Эдгар плеснул в свой кофе коньяку. Гораздо больше, чем необходимо для приятного вкуса. Волнуется? Пускай. Я ведь тоже на взводе, хотя и понимаю, что надежд на Эдгара мало. Мне может помочь лишь чудо.

      Эдгар тем временем взял с журнального столика деревянный ящичек. Открыл, извлек короткую толстую сигару. Потянулся за массивной зажигалкой из такого же красноватого дерева…

      – Не стоит, – негромко попросил я. – Иначе мне придется уйти.

      Эдгар торопливо отложил сигару. С улыбкой произнес:

      – Извини, Миша. Чуть