Мой бумажный замок. Литературные эссе. Людмила Николаевна Перцевая

выжила всех сестер из дому. Вот уже и Андрею Прозорову, который прекрасно понял, какое «шершавое животное» эта Наталья, доктор по-дружески советует бежать от такой жены, куда глаза глядят!

      Рушатся мечты, несчастная любовь к Ирине доводит Тузенбаха и Соленого до дуэли. Глубоко страдают в момент расставания Маша и Вершинин, не смея распорядиться своей судьбой, пасуя перед обстоятельствами. И только Наталья в победном марше полна новых планов: вырубить еловую аллею, клен, насадить цветочков…Вот уже и сам Протопопов детскую коляску по ее приказу катает, кто там следующий, в угодники к хваткой барыне?! Уж она-то ни перед чем не остановится, не станет деликатничать, катит, как асфальтовый каток!

      В тот раз я была сильно озадачена Антоном Павловичем, эвон как расправился с мечтателями, позволил такому бездуховному чучелу торжествовать, чуть ли не царить на сцене. Хотя – прав, опять до обидного прав. Именно так очень часто и происходит, когда умные образованные, деликатные люди попадают в зависимость от полного ничтожества, движимого лишь своими корыстными устремлениями.

      Но перечитывая пьесу нынче, я эту Наталью всерьез не восприняла, так, серым фоном-забором прошла мимо сознания пустоголовая захватчица.

      Меня поразило, что при таком обилии прелестных, умных, образованных людей, все эти индивидуальности не …плюсуются, если можно так выразиться, и не созидают счастливой среды. Они пафосно говорят об одном и том же: о живительной роли созидательного труда, о любви, которая должна бы сделать счастливыми и Машу, и Тузенбаха, и Вершинина, но при этом как бы не слышат друг друга и не понимают.

      Вообще о любви в пьесе говорят непозволительно много, буквально все, и ничтожный учитель гимназии Кулыгин, и постаревший и все забывший доктор Чебутыкин, и Ирина, только мечтающая о неземной любви. У Чехова в «Трех сестрах» это какой-то завораживающий мотив, перепетый многократно на разные голоса, но так и не совпавший, не слившийся не то что в симфонию, но даже в отдельные дуэты.

      Прием этакого повтора для Чехова вообще характерен, вспомните хотя бы рассказ «Толстый и Тонкий» – в нем в зависимости от открывающейся новой информации Тонкий трижды представляет Толстому свое семейство, и всякий раз с новым оттенком и выражением. И уже это одно наполняет глубоким содержанием простенький рассказ, делает его объемным, многослойным. И рассказов с таким приемом у Чехова много, он житейскую ситуацию словно бы поворачивает, показывает в разных ракурсах, и она делается выпуклой, многогранной.

      В пьесе «Три сестры» мечтательные монологи героев сплетаются, повторяются, варьируются, и читатель довольно скоро понимает: всем хочется любви, светлых перемен и счастья! Но почему же они не слышат друг друга, эти прекрасные герои, почему они существуют как бы в безвоздушном пространстве, почему мечтают о чем-то несбыточном, не умея сделать счастливым человека, который рядом? Может быть, это неумение и есть самая главная наша проблема на все времена? Чехов