ОНМ-474. Юрий Хор

и проверить его действие на себе. Так надежнее. Сюрприз Рома решил отложить на потом. Он решил, что такой подарок окажется очень уместным к годовщине их знакомства. Днем ничего нового не случилось. За обедом Рита еще раз напомнила про майонез, что нужно в следующий раз купить такой же. Рома согласился, он тоже часто придерживался советов Лососевых, хотя всегда ценил собственное мнение.

      Вечером явился Воксон. Рома обнаружил его совершенно случайно. Он выглянул во двор и сразу увидел его. Воксон, судя по всему, пришел уже давно и все это время терпеливо ждал, пока Рома выглянет на улицу. Он прислонился плечом к кирпичной кладке забора и неподвижно наблюдал в щель над калиткой. Как только Рома появился на крыльце, Воксон тихо постучал и очень тихо позвал его. Рома тут же спустился вниз и отворил калитку. То, что он увидел, поразило его в самое сердце. Воксон был ужасно измучен и истощен. Он с трудом держался на ногах. Вдобавок, дождь, что моросил с утра, к вечеру припустил сильнее и насквозь вымочил одежду Воксона. Рома собрался отчитать его за излишнюю скромность, но Воксон нетерпеливым жестом оборвал его.

      – Мы противоположности? – тихо спросил Рома, обращаясь к Воксону.

      – Меня зовут Воксон! – вежливо представился незнакомец.

      Это лучше, чем Амор, подумал Рома, обернувшись через плечо на входную дверь. Амор, это Рома наоборот. Вслух он произнес следующее:

      – Э-э-э… Воксон, звучит хорошо, звучит солидно, правда напоминает английскую фамилию. Но я то знаю… хи-хи-хи, что Воксон, это Носков наоборот. Читаем сзади наперед? Так?

      Все это он говорил в приоткрытую калитку. Будучи сообразительным, он сразу уловил связь между включенным прибором на втором этаже и визитом Воксона. На всякий случай он протер глаза. – Так мы противоположности?

      – Я твоя лучшая часть! – выдавил Воксон и снова привалился к забору, не в силах держаться на ногах.

      – Надо же, какой я болван! – Рома стукнул себя кулаком по лбу и услужливо пригласил друга в дом. Воксон, тяжело ступая, поднялся на крыльцо и вошел в открытую дверь.

      Рома помог ему раздеться, снял с него мокрый холодный плащ, стащил с него грязные ботинки и отвел наверх в самую дальнюю комнату. Он сразу понял, что в таком жалком, истощенном состоянии друга придется оставить у себя на ночь, а если переутомление и переохлаждение перерастут в болезнь, то оставить его пожить несколько дней. Воксон ужасно замерз, его колотила дрожь. Он силился благодарить Рому словами, но вместо этого губы плясали на его лице, а лицо начинало странно дергаться. То, что этот странный и болезненный человек Воксон, Рома, конечно, понял сразу, как только увидел его неподвижные глаза над калиткой. Его собственная фамилия в обратном написании звучала совсем не плохо. Он вспомнил, что сам не представился, но тут же сообразил, что в сложившейся ситуации эту пустую формальность можно опустить.

      Комната находились в задней части дома, ее единственное окно выходило во двор,