Третья мировая война. Вторжение. Вячеслав Вячеславович Хватов

мне пьяному прямотой спросил я теперь уже бывшего своего начальника, когда мы выезжали на проспект. – Ну женился, ну из Москвы сваливаешь, но на фига деньгами-то сорить и бухим за руль садиться. Не узнаю тебя, Марат. Как будто тебе все по фигу.

      – Почти угадал. Мне все теперь по барабану ЗДЕСЬ. – Он сделал ударение на последнем слове. – Хату я свою уже продал, с этой шабашкой нашей покончил, чего и тебе советую. Все. Больше меня тут ничего не держит.

      Я надолго замолчал, обдумывая услышанное.

      Вот ведь жук. До последнего темнил. Ну теперь понятно почему бабками расшвыривается. У них там под Казанью жилье сущие гроши стоит. Хотя я бы все равно перевел в Евро, и под подушку.

      – В еврики я уже часть бабла перевел, – будто угадав мои мысли, нарушил тишину Марат. – А на остальное куплю кое-чего кое-где.

      – Фр-р-р. Ну и покупай, тоже мне Джеймс Бонд. Не интересны совсем мне твои тайны Мадридского двора. – на меня накатила пьяная обида. – Все вокруг такие таинственные, все чего-то знают, что-то не доступное нам, лохам.

      – Заметь, ты сам это сказал, – рассмеялся приятель. – Не обижайся, но ты самый настояший лох и есть. Ты что, не видишь, что происходит вокруг?

      – Ну, херня происходит. Ну и что?

      – А то, что по такой херне, скоро в столице твоей жрать нечего будет. За хавку убивать начнут. Когда еще тебе говорил, переезжать надо в деревню.

      – Скажешь тоже. В девяностые не многим лучше было. Выкрутились же. Вон устрою на даче грядки и…

      – Много ты пацаном помнишь девяностые. Тогда голодухи избежали из-за западных подачек. За окорочка и сникерсы все распродали. А теперь и продавать нечего. Грядки. – Марат не весело усмехнулся. – Много ты в своей жизни вырастил?

      – Редиску один раз. Еще укроп как-то. Яблоки там каждый год…

      – Ну-ну, яблоки, – мой приятель закурил, а я насупился и ничего не ответил.

      Подумаешь, на пять лет всего старше, а поучает. Хотя в глубине души понимал, что Марат в чем-то прав. Тянулся народ поближе к земле-то. Вон свою квартиру сдать который месяц не могу. Стоит мертвым грузом. Ну продам, допустим, а дальше? Женька-то со своей хатой не в жизнь не расстанется, да и куда ехать?

      – Ладно они ни хера не понимают. – Мы как раз остановились на перекрестке, и Марат махнул рукой в сторону неоновой вывески над входом в ночной клуб, из дымного зева которого доносились обрывки песни: – '… вечно молодым, вечно пьяным…' – Вот именно 'вечным'. Такими и останутся. Ну ты-то… До сих пор машину водить не научился.

      – Ничего перекантуемся.

      – Ну, смотри. Ты мой адрес знаешь. У нас там пока еще есть домишки пустые или к бабуле какой можно подселиться. А там вольетесь в коллектив, там подсмотришь что, тут люди подскажут, и не только редиску освоишь. Колхоз – дело добровольное. А война… Война, может, и не гражданская будет…

      – Американцы что ли? Не смеши мои тапочки. Поменьше сайты эти читай параноидальные.

      Тут уж обиделся Марат. Он молчал до самой развязки, на которой стояло несколько иномарок