Одиннадцатая заповедь. Не прячьте сапфиры в сейфе. Валерий Рубин

не смартфон?

      Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Поправил я текст, принес заказчику опять.

      – Можешь же… Но вот в этом месте… Что это у тебя получается, читай: -«Тараканы прибегали…» Зачем нам тараканы, Ваня? В сказке?

      – Тараканы… как есть тараканы. Они везде.

      – И еще к тому же выпивают…

      – Сказка же, Сергеич.

      – Ты мне тень на плетень не наводи. Выпивать, по-твоему, пропаганду алкоголизма разводить будем в нашем журнале? Когда мы на хорошем счету у начальства, у самого Михал Семеновича, а? Стаканами пьют, чашками! Просто кошмар какой-то… Забирай обратно сказку свою, переделай, чтоб без сучка, без задоринки было все!

      Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Покумекал я и назавтра принес новый вариант.

      – Прекрасно, просто прекрасно. Я всегда верил, Вань, что ты справишься с самым трудным журналистским заданием. Может, на конкурс тебя молодых поэтов отправим когда-нибудь. Почитаем, что ты там понаписал… что напридумывал… «Приходили к мухе блошки…» Мама дорогая!.. Блошки… Золотые сапожки… И это в то время, когда народу нечего надеть?

      – Почему нечего? Все ходят обутые, одетые и частично сытые.

      – Я про блошек, Иван, чтоб тебя. Зачем они в сказке? С какого боку?

      – Сергеич, виноват, я подумал, где мухи, там и блохи.

      – Нет, ты меня заживо в гробу убиваешь. Убери сейчас же свою пачкотню и принесу новую.

      Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Нам не привыкать, принес заказчику новую.

      – Другое дело, другой разговор. Чувствуется рука мастера. Стой… погоди… А это что такое: старичок-паучок муху в уголок поволок?.. Что за фигура речи?

      – Ну, Сергеич, вы даете стране угля. Это как в жизни. Бывает же всякое, правда?

      – Ты мне еще геев и лесбиянок в сказку приладишь для реализма. Нет, ты мне ответь: как можно прославлять насильника, который, да еще в преклонном возрасте, пристает к женскому полу? Ты подумал, что подумают ветераны? По судам затаскают нас с тобой, как пить дать, затаскают, а журнал наш прикроют. Позору не оберешься на всю Европу. Ветеран – он ведь как пионер, всем ребятам пример.

      – Так мы на Европу эту с высокой колокольни…

      – И что за слово такое «поволок»? Как прикажешь понимать? Сама, что ли, не может передвигаться? Парализованная?

      – Ну да. Он в нее слюной своей ядовитой брызнул, потом руки веревками окрутил и кровь сосет.

      – Фу. Какая гадость! Ужасное злодейство… Да он, похоже, серийный убийца и сексуальный маньяк.

      – Ага. А еще ухмыляется. А дружки ее под диваны попрятались, представляете, Сергеич?

      – Представляю. Предательством попахивает и непротивлением злу насилием. А как чаи распивать с вареньем, так все готовы.

      – Ну что, берете сказку?

      – Ты погоди спешить. А где твой главный герой? Что-то я не приметил пока что… Нет, ты мне представь героя с его геройским поступком, тогда и поговорим. Муха