Такие вот туманы. Сергей Борисович Колбин

тему задай, но вначале я расскажу, чем здесь занимаюсь.

      И я принялся повествовать о речке, старице, неизвестной рыбе и её поимке. Она внимательно слушала, а в момент паузы воскликнула:

      – Как же здесь красиво, и пахнет луговым разнотравьем бесподобно! Тебе можно позавидовать, ведь всё лето здесь проводишь, – она смутилась на секунду, видимо, раскрыв излишнюю осведомлённость, но тряхнув кудряшками продолжила: – Когда я в начале каникул начала ходить к бабушке в деревню по тропинке через мост, то увидела оттуда, что кто-то в одиночестве рубит ивовые кусты. Меня это заинтересовало и как-то на обратном пути решила посмотреть, что же там такое. А цветы несла из клумбы бабушкиной после прополки. Ну и думаю, оставлю их строителю, может, его развеселю.

      Она замолчала, а я восторженно продолжил:

      – Да уж развеселила, Анюта! Если не сказать большего.

      Собеседница, улыбнувшись уголками губ, спросила:

      – А как ты узнал моё имя?

      – Так ведь по цветам догадался. Да и слышал, как на перемене тебя подруга окликнула.

      Анюта заметно наигранно удивилась:

      – Ах да, помню.

      Потом уже серьёзным голосом призналась:

      – По правде говоря, и я знаю, как тебя зовут. Девчонка из вашего класса рассказывала, что есть у них такой, который то со всеми танцует, то красавицам, которые на дамский танец приглашают, отказывает.

      Теперь уже смутился я:

      – Да, было такое дело. Нехорошо я поступил. Но вот если бы ты меня пригласила, то я бы с превеликой радостью…

      Мы ещё долго сидели на скамейке, разговаривая почти без перерывов, пока моя гостья не заторопилась домой:

      – Пора идти, а то мама будет беспокоиться.

      Я, вручив букет ромашек, хотел проводить Анюту до дома, но она в категорической форме разрешила это сделать только до города. Зато, неожиданно легко она дала согласие на наши встречи у шалаша дважды в неделю.

      Спасибо Всевышнему, что подарил такие деньки. Мы встречались весь июль и ни разу не поссорились. Моё представление о поголовном коварстве девчонок начало рассеиваться. По крайней мере в отношении Анюты.

      Однажды, когда мы только что уселись на скамейку, откуда-то из-за спины приползла туча и хлынул ливень. Анюта не задумываясь юркнула в шалаш. Я замешкался в нерешительности, подумав: «А можно ли вот так вдвоём с девчонкой?» Но сомнения отпали, когда раздался её голос:

      – Ну что ты мокнешь! Залезай быстрее!

      Я осторожно забрался в шалаш, стараясь не прикоснуться к Анюте. Её силуэт в полумраке из-за потемневшего неба едва угадывался – она лежала на спине, раскинув руки. Возникла пауза, заполненная ударами капель о стену шалаша и громовыми раскатами. Потом я услышал глубокие вздохи и, подумав, что она боится начавшей грозы и ей стало не по себе, наклонился и спросил:

      – Что с тобой, Анюта?

      Она обвила мою шею руками и молча притянула к себе. А дальше было всё, как во сне, только не в том детском, а уже во взрослом, мужском.

      Когда