Рабыня драконьей крови. Часть 2. Сильвия Лайм

давным-давно у меня было животное – маленькая ручная мышка по кличке Шуша. Мне было всего пять, в этом возрасте нас впервые учат обращаться в волков. Помню, братья смеялись надо мной…

      Я вздрогнула и неожиданно вспомнила то, что Валира сказала мне в первый день нашей встречи.

      Она была оборотнем.

      Я окинула скептическим взглядом главную арру, пытаясь предположить, какие из черт её внешности могли хоть сколько-нибудь напоминать волчьи. Но женщина, сидящая передо мной, была ослепительно красива, и зверь не угадывался ни в чем.

      – Почему же братья смеялись над тобой? – тихонько спросила я, когда Валира замолкла, погрузившись в собственные мысли.

      Она резко вскинула на меня острый взгляд и продолжила:

      – Нас учили не только перекидываться, но и охотиться. Среди нашего клана издревле было больше всего отшельников, которые предпочитали и вовсе большую часть жизни проводить в облике волка. Мы чтим память предков, и потому зверь для нас всегда считался священным. Как и всё, что ему сопутствует.

      Я сдвинула брови, попытавшись понять, о чём она говорит. Но Валира пояснила сама:

      – Мы, дети, должны были охотиться на мелких зверей и убивать их.

      По спине прокатилась морозная дрожь.

      – Не удивляйся, – немного горько усмехнулась женщина. – Для волка убивать – нормально. Перекинувшись в хищника, человек гораздо более подвержен инстинктам. Это для тебя может показаться дикостью, но для зверя инстинкты – это ритм жизни. Поэтому во время очередной пробежки со своей стаей поймать кролика, разорвать и съесть его – это в порядке вещей.

      – Этому у вас учат детей? – осторожно спросила я, и Валира слегка нахмурилась.

      – В охоте нет ничего ужасного, ты бы поняла это, если бы у тебя внутри жил волк. Но плохо тогда, когда зверь становится сильнее человека. Когда желание волка перекрывают людской разум… И у нас в клане это случалось часто… это даже приветствовалось, потому что было принято взращивать силу, а не слабость.

      Она сделала короткую паузу, а потом грустно закончила:

      – Поэтому, когда один из братьев в волчьей ипостаси поймал мою Шушу и загрыз, его за это лишь похвалили. А я с тех пор никогда не заводила животных и никому… никому не давала имён. Потому что, когда ты даёшь кому-то имя, ты передаешь и часть себя.

      Я вздрогнула, испытав странное ощущение от её слов. Будто дежавю.

      Но что именно это было? Мне никак не удавалось поймать ускользающее воспоминание.

      – Спасибо, что рассказала, теперь я буду больше знать о нравах оборотней, – осторожно выбирая слова, проговорила я.

      Простым расширением кругозора тут и не пахло, конечно, я скорее только что была в очередной раз шокирована до глубины души, но показывать этого не стоило.

      – И ты не передумала, чтобы я выбрала имя для твоего ирлиса? – скептически приподняла бровь аара.

      – Конечно, нет, – улыбнулась я, почесав зверька за ухом. Тот недоверчиво смотрел на аару, но больше не