Линейцы. Андрей Белянин

обуви какое-нибудь грибковое заболевание, убедился, что велики они ему минимум на размер или два, но в конце концов признал – увы, да, это по любому лучше, чем идти босым.

      – И кинжал свой забери, повар мужик незлой.

      – Спасибо вам большое, дедушка Ерофей.

      – А как тебе говорить надобно? – досадливо поморщился старик.

      – Спаси Аллах тваю доброту, пачтеннейшый! Такой красывый туфель падарыл, э-э?!

      – Ай-яй, егупетка[18], подлиза такая, вот ведь можешь, как попросят…

      И пусть ребята не вполне всё понимали, но главное уяснили быстро – надо держаться друг дружки, потому как в этом историческом отрезке никакой помощи из будущего ждать не приходится. Сами, всё сами! К тому же оба немало читали, смотрели фильмы и худо-бедно представляли себе, если уж куда довелось попасть вдвоём, то и вернуться обратно можно лишь в том же составе. Так принято – законы жанра, как ни крути…

      Дед Ерошка лёгким пружинистым шагом направился к ближайшему перелеску, едва ли не на корточках нырнул в низкий прогал меж кустов орешника и ни разу даже не обернулся посмотреть, как там его подопечные. Они, разумеется, тоже старались как могли, но сдались меньше чем через час. Оба просто натёрли ноги. Василий, как оказалось, и близко не представлял себе, что такое правильно наматывать портянки, ну и в заскорузлых чувяках на размер больше, чем надо, тоже особо далеко не пробежишь.

      – Нам кобзда! – поймав страдающий взгляд друга, признал взмокший Барлога. – Может, привал устроим, а?

      Старый казак и усом не повёл.

      – Дед Ерошка, я говорю – мы всё, приехали, если что, дальше без нас!

      Но их проводника, похоже, такие незначительные мелочи и близко не волновали, он как шёл, так и на секунду шага не сбавил.

      – Скажите хоть, в какой стороне лагерь? Мы генералу Ермолову, Алексею Петровичу, жаловаться на неуставное отношение будем!

      Последний вопрос, совмещённый с угрозами, повис в сумрачном лесном воздухе. Дед-пластун незаметно растаял средь густых ветвей осин и вязов. Заур и Вася уныло посмотрели друг на друга. За какие-то полчаса блуждания неведомыми тропками по лесу они настолько потеряли ориентацию на местности, что, естественно, не представляли, откуда собственно шли и в какую сторону теперь возвращаться.

      – Так, джигит, я где-то слышал, что мох на деревьях всегда растёт только с северной стороны.

      – И каким чудом нам это поможет?

      – Мы будем знать, где север!

      – Уважаемый Василий, вы гений! Вот вам пень, вот мох – правда, он покрывает его полностью, но допустим, что север везде. И-и? Что дальше-то?

      – Я откуда знаю! Вот предложил бы что-нибудь сам? Критиковать любой дурак может!

      – Писарев, Белинский и Чернышевский дружно перевернулись в гробу.

      – Ха, в их времена не было интернета и троллей! Чернышевский бы так огрёб за свои потаённые сны с Верой Павловной-с…

      …В общем, как все поняли, разговор был о чём угодно, лишь бы не по делу. Ещё спустя какое-то время оба умника вспомнили, что они ещё и Фенимора

18

Егупетка – подхалим, подлиза (казач.).