Жажда. Тёмная душа. Ник Никсон

наверное.

      – Отзывай, пока их мародеры не кончили. Все уже.

      Опер обратился к Бизону:

      – Водовозка должна быть у наливной ровно в восемь. Сам поедешь в сопровождении, и возьми пять человек.

      – Понял.

      – Я воду забрал. В баке она.

      – Ты забрал…? – Опер запнулся, понял, что отчитывать Витьку при свидетелях не стоит. Обернулся к Бизону. – Принять строго по накладной.

      Окинув Витьку недовольным взглядом, глава Мида ушел в здание. Бизон сел за руль, заерзал на мокром сидении.

      – Задняя не работает, если что, – предупредил Витька. – И движок не насилуй, он и так подвиг совершил.

      На крыльце рыдали, стоя на коленях, теща и жена Семы. Витька прошел мимо не остановившись. Наверное, должен был ощутить приступ стыда за смерть напарника, все же глава двойки несет ответственность за подчиненного, но не почувствовал ничего. И стыдно стало именно за это – за пустоту внутри.

      На первом этаже его встретил Арарат. Выглядел механик неважно: волосы мокрыми мотками лежали на лице, глаза блестели стеклом, смотрели куда-то сквозь него.

      – Привез?

      Витька кивнул и сказал:

      – Сегодня твои дочки попьют, не волнуйся.

      – Семен, это… Хоть не зря?

      – Не зря.

      Арарат отстранённо покосился на обугленный чернотой, наспех замазанный известкой дверной проем, – в этом месте погиб отец Семы. Матусевич старший положил троих дружинников одним кухонным тесаком, прежде чем получил пулю в спину. Герой.

      В центре главного холла в память о погибших защитниках из оружия захватчиков соорудили рукотворный алтарь. Сюда приносили личные вещи, фотографии, любимые книги. В первый месяц люди приходили каждый день, чтобы оплакивать родных, постепенно поток иссякал. Все на этом свете забывается, даже смерть. Чтобы «сохранить народную память», Опер издал указ, в котором обязал мидовцев приходить к алтарю регулярно, и даже прописал подробное руководство к ритуалу. Подходить к алтарю следовало слева – направо, голову держать траурно наклоненной на тридцать градусов к полу, руку прикладывать обязательно левую с касанием «алтарной конструкции» всей пятерней, прикосновение длится не менее пяти секунд, необходимо вслух произнести фразу: «Спасибо тебе защитник… за то, что я живу», вместо троеточия вставляется имя одного из погибших, упоминать одни и те же имена не следует более двух раз подряд. Чтобы никого не забыть, рядом с алтарем повесили список погибших, отдельным пунктом указали полный запрет на произношение имени Кобальта. В будние дни предписывалось совершить не менее двух благодарственных подходов, в выходные – не менее четырех, в памятные дни – не менее шести. В день рождения каждого защитника его имя упоминалось всеми Мидовцами без исключения вне очереди. За исполнением указа, а также за функционированием вечного огня следил почетный караульный, который менялся ежедневно – был составлен список дежурств, в него попадали все, кто не задействован в добыче воды. В обязанности караульного также